Наследный принц

По знаку мэра – ему Леон предоставил право распоряжаться исполнением приговора – в сложенную горкой поленницу сухих дров полетели факелы. Привязанный у столба маг забился в конвульсиях. Толпа радостно заулюлюкала. Яркое пламя костра охватило Брехта со всех сторон и скрыло его от глаз. Эйфория праздника у крестьян и прочего люда достигла кульминации. На свет появились кувшины с брагой и молодым вином. Послышалась веселая мелодия, исполняемая местным дудочником.

– Капитан, распорядись, чтобы после окончания всего этого, – Леон мотнул головой в сторону костра, – золу и пепел выбросить в реку. Проследи, а я пошел.

По пути к замку к нему присоединились мэр и баронет, вернее, теперь уже барон Анри ди Краон, который после бритья, стрижки и мытья оказался вполне симпатичным молодым человеком. Если бы не излишняя худоба, резкие морщины на лбу и очень ранняя седина на висках.

В честь своего освобождения и торжества справедливости барон задал пир, в котором принимали участие все наемники (кроме часовых), а также городская верхушка.

Анри ди Краон в знак благодарности и расположения усадил Леона (после недолгого препирательства) на хозяйское место, во главе пиршественного стола. Сам сел рядом по правую руку, слева от Леона расположились Яна с Бреном Гальгано.

Длиннющий стол в большом зале был, что называется, завален разнообразной снедью и прочими изысками поваров. Кувшинов и больших бутылей из мутного зеленого стекла с вином несть числа.

– Давненько с таким комфортом не отдыхали, – пробормотал капитан.

Яна согласно кивнула.

Праздник удался, пир длился до глубокой ночи. Трезвым существом в этот день в замке оказался лишь черный кот по кличке Тиран. Забравшись по свисающему штандарту на верхотуру и усевшись на деревянную поперечную балку, он презрительно сверкал оттуда желтыми глазищами. Потом, не выдержав творимого в зале пьяного непотребства, сбежал в свое лежбище, не забыв предварительно украсть на поварне жареного цыпленка.

Немногочисленные слуги устали растаскивать из-за стола уставших в дымину гостей. Леона, с наступлением темноты, увела Яна. Ей не повезло в очередной раз – едва коснувшись подушки головой, любимый мужчина захрапел. Все усилия девушки растормошить пьяное бревно не увенчались успехом. От досады она даже всплакнула.

«Ничего, – мечтала Яна, раздевая Леона, – будет и на моей улице праздник, залюблю и зацелую до смерти. Ой, чего я, глупая, Леончик мне живой нужен. Но все равно отыграюсь, и месть моя будет ужасной».

Улыбаясь своим мыслям, наемница закрыла дверь спальни на засов и, скинув одежду, юркнула в постель к посапывающему Леону.

А в замке праздник достиг апогея. Начались танцы, на коленях у мужчин сидел весь бывший гарем казненного мага. У барона сидели сразу две прелестницы – он с ними только что спустился из своей комнаты. Для Анри общение с женщинами, да и все остальное, представлялось настолько яркими событиями, что все происходящее слегка пугало нереальностью. Казалось, вот-вот он проснется, кончится сказка и он очутится в ненавистной холодной камере на охапке перепревшей соломы. Уже всю руку исщипал до синяков.

* * *

Утро в замке выдалось тихое по одной простой причине: все спали. Спал барон Анри с двумя красотками по бокам, похрапывал Леон, обнимаемый Яной, дрыхли гости из мэрии. Спали наемники, честно поделившие гарем.

Капитан Гальгано, проснувшийся к обеду, со стоном отцепил пояс с мечом, надетый на голое тело, и тупо уставился на свои ноги, на которых красовался отчего-то один сапог. «Где я? Кто я?» – мысленно спросил себя Брен и, не получив ответа, снова захрапел, уткнувшись головой в мягкий теплый живот поварихи, делившей ложе с капитаном.

К полудню замок ожил. Вялые слуги убирали остатки следов пиршества, заметали битую посуду в мусорные корзины.

Барон ди Краон после легкой трапезы уединился в своем кабинете с господином Леоном для тайной беседы.

Барон, надо отдать ему должное, не стал вить предварительные словесные петли, а сразу взял быка за рога.

– Господин Леон, я хочу отблагодарить вас за свое освобождение и за уничтожение врага нашей семьи, злокозненного мага, гореть ему в аду вечно. Золото не предлагаю, а то обидитесь. Потому прошу принять в дар вот это, – и ди Краон, вытащив из стола шкатулку с инкрустацией, подвинул ее в сторону землянина.

Леон открыл крышку. Сияние крупных драгоценных камней, вставленных в ювелирные украшения старинной работы, ослепило его. Решив проверить свою догадку, спросил:

– Вы, барон, мужественный человек, умудрились спасти фамильную сокровищницу?

– Да, пришлось в течение многих лет разыгрывать из себя идиота, – и ди Краон скорчил дебильную рожу. Оба хохотнули и принялись за дегустацию выдержанного вина из подвалов замка.

А капитан Гальгано с несколькими воинами отправился в город для продажи трофейных доспехов и лишнего оружия, которое везли в фургоне. Весь хабар удачно сдали одному купцу-перекупщику и по такому случаю закатились в трактир. В глотке пересохло – «горели трубы». После пары кружек молодого вина мозги прояснились, народ ожил.