Наследница по кривой

Заметив на кресле в спальне разорванные целлофановые пакеты и мужской полосатый халат, он осуждающе дёрнул головой: Лиза не терпела беспорядка – видеть в её спальне неубранные вещи оказалось куда больнее, чем он ожидал. Прошло три года, и он постепенно привык к её отсутствию, но то, что в её квартире хозяйничала другая женщина…

Сжав зубы, Дмитрий Викторович заставил себя равнодушно пройти мимо устроенного беспорядка, сдвинуть единственное оставшееся в спальне зеркало в сторону и сосредоточенно покрутить ручку кодового замка сейфа.

– После смерти Паши я немного изменил комбинацию, чтобы легче было запомнить: пятьдесят по часовой стрелке, пятьдесят пять против часовой стрелки и снова пятьдесят по часовой стрелке, – постно проинформировал Дмитрий Викторович, открывая дверцу сейфа. – Да, в сейфе для вас оставлен подарок.

Он взял с полки и протянул Кире длинный белый футляр.

– Спасибо, – поблагодарила она и не открыла бархатную коробочку.

«– Вот это выдержка, – невольно восхитился пожилой мужчина – он умел ценить противника – ни одна из знакомых ему женщин не смогла бы похвастаться такой выдержкой. – Возможно, она и правда не любит подарки. Для меня это плохо – дал бы ей миллион долларов отступного, и она не путалась бы у меня под ногами…»

А Кира, зажав в руке белый футляр и прижимая к груди сумку с вываливающимися из неё деньгами, думала в эту минуту совсем не о подарке – ей неожиданно вспомнились пророчества живущего в спальне Елизаветы Георгиевны Шубиной домового: «К ху-уду! И к большому добру!».

На душе у Киры стало тревожно.

«– Вот оно – большое добро! А что худого? – и сама же ответила. – Что может быть хуже смерти! И она уже случилась: с Пашей и с той несчастной женщиной на дороге. Возможно, если бы эта несчастная женщина не взяла мой зонт, оставленный около двери на лестничной площадке, она бы раньше увидела машину, успела бы перебежать дорогу…».

«– Нечего брать чужие вещи! – возмутился Кирин внутренний голос, не соглашаясь с такой постановкой вопроса. – Если бы она не спёрла зонт, то не последовало бы наказание за воровство!»

«– Прекрати! – строго одёрнула Кира свои собственные потаённые мысли. – Если бы я не была такой растеряхой, то не оставила бы зонт за дверью и не подвергла бы её искушению взять чужое».

«– Ну, ты ещё обвини себя в смерти этой женщины! – язвительно посоветовал ей внутренний голос. – Выйди на площадь, стукни себя кулаком в грудь, а потом бухнись на колени и покайся принародно! Лучше о себе подумай, чудо гороховое! Что ты мужу скажешь, когда он спросит тебя про сломанный зонт?»

Кира не смогла сдержать печального вздоха.

– Что-то случилось? – услышав вздох, поинтересовался Дмитрий Викторович.

– Нет, нет, – поспешно заверила его Кира. – Просто вспомнила… одно печальное событие.

– Сбитую женщину?

– А вы откуда знаете?

– Ну-у, – Дмитрий Викторович сделал в воздухе неопределённый жест холёной рукой, массивная золотая печатка с бриллиантами на безымянном пальце высокомерно сверкнула, подчеркивая свою эксклюзивность. – Эту новость Татьяна Ивановна с большим удовольствием сообщает всем входящим в подъезд. И мы с Сергеем удостоились.

– Да уж… новость, – Кира не знала, кто такая Татьяна Ивановна, но предположила, что она одна из тех выбежавших из подъезда женщин, так заинтересованно участвующих в дальнейших событиях.

– А вы, какое отношение имеете ко всему этому?

– Да, так… – Кира пожала плечами.

Взгляд Дмитрия Викторовича стал пристальным, словно рентген – хотя особо просвечивать и не надо было: всё и так читалось на поскучневшем женском лице.

– Видели?

Кира кивнула.

– Страшно?

– Страшно, но дело не в этом. У неё был мой зонт…

– Зонт?

– Ну да, мой зонт. Такой большой зонт, красный в белый горошек. Я забыла его на лестничной площадке у двери, а она взяла…

– И какой вы сделали из всего этого вывод?

Кира слегка пожала плечами.

– Никакой… Ну, может без зонта она раньше увидела бы машину…

Дмитрий Викторович отметил про себя сей странный факт с зонтом, но вывод тоже не сделал – возможно, его неприязнь к этой женщине помешала ему завершить логическую цепочку мыслей, а возможно, он просто не захотел брать на себя её проблемы – ведь она для него чужой человек и её проблемы его не касаются.

Потому, как Кира отрешенно замолчала, Дмитрий Викторович понял, что разговор на эту тему окончен. Он всегда чувствовал, когда надо остановиться и сменить тему разговора, стать из заинтересованно-сосредоточенного беспечно-равнодушным или наоборот.

– Давайте перенесём наши наследственные дела на завтра, часа на три, – предлагая это, Дмитрий Викторович брал по одной пачке из сумки Киры и складывал в сейф. – Думаю, к этому времени я уже освобожусь, и ничто нам не помешает. Или у вас другие планы?