Наследники исполина

Шарль ценил удобное орудие, на рукоятке его шпаги был крючок, и сейчас он намеревался обезоружить врага. При следующем ударе де Бомон позволил чужому клинку скользнуть по своей шпаге до самой гарды, зацепил его, а потом вывернул руку посла и перехватил ее за запястье.

Не смотря на средний рост и изящное сложение, шевалье был очень силен. Через секунду посол застонал и разжал пальцы, оружие со стуком выпало на мостовую, а уже в следующее мгновение де Бомон приставил клинок к горлу противника.

-- Что тебе от меня надо? - С хрипом простонал де Герши.

-- Ничего, - Шарль надавил на шпагу. - Ты предал меня. Я знаю, зачем. Я знаю, кому.

-- Я не предавал! Это не я... - посол с ужасом ощутил, как острый штырь погружается ему в горло.

Кончик клинка окрасился красным. Шевалье потянул оружие на себя. Воздух со свистом вышел из треугольной ранки, а затем оттуда фонтанчиком забила кровь. "Не ты, тогда кто же?" Шарль вытер шпагу платком, с лязгом втряхнул ее в ножны и, не оборачиваясь, зашагал по улице.

Глава 3. ВИНОГРАД ДЛЯ РЕЗЛЬ

январь 1762 года. Вена.

-- Предатели! - канцлер Кауниц с шумом выплюнул белую от зубного порошка воду в золотой стакан. - Изменники! Как это может быть? Никто не отступает после победы!

В воздухе захлопал крыльями желтоватый листок с сургучной печатью.

-- Донесение нашего резидента Кейзерлинга при штабе русских союзников. Невозмутимый секретарь, весь в черном, как грач на поминках, зачитал канцлеру текст.

-- Он пьян! - Кауниц выхватил письмо и впился в него глазами. Согласитесь, ведь это возможно? Кейзерлинг много лет живет у русских, а там пьют изрядно.

Камердинер долил в стакан воды, проследил, чтоб на полных чувственных губах вельможи не осталось следов мыльной пены и вытер свежим, разогретым над паром полотенцем румяные щечки Кауница.

-- Или они сошли с ума, - сделал новое предположение Кауниц. - Они стояли в Берлине! Это разгром! Полный разгром пруссаков. А теперь выводят оттуда свои войска! Или русские испугались собственной победы?

-- Кейзерлинг не пьет, у него язва, - медленно, почти через силу проговорил секретарь. - Что же касается русских, то они могут быть и пьяны, и сумасшедши, но более всего хитры. У них новый император, большой поклонник Фридриха. Что если они не отступают из Берлина, а разворачивают войска лицом к французам?

-- Подайте мне последнее письмо графа Эстергази из Петербурга! Канцлер впился в донесение австрийского посла, как коршун в кусок сырого мяса, и молниеносно пробежал его глазами. - Есть! "Не смотря на то, что вступление молодого государя на престол прошло спокойно, в столице с каждым днем нарастает напряжение. Вскоре в России могут произойти серьезные перемены, не вполне невыгодные для нас ввиду теперешнего почти враждебного отношения, которое демонстрирует Петр Федорович к бывшим союзникам". вельможа сорвал с шеи пудермантель и нервно потянулся к письменному столу, хотя утренний туалет еще не был закончен. - Штольц, живо ступайте к обершталмейстеру и испросите для меня высочайшей аудиенции, тот час, как монархи вернутся с прогулки.

-- У Ее Величества или у Их Величеств? - Переспросил секретарь.

-- Конечно, у Ее Величества! У Резль! - Чуть не с кулаками напустился на него Кауниц. - С каких пор Его Величество интересуется политикой?

Император Священной Римской империи скакал в хвосте пестрой процессии придворных, сопровождавших императрицу-королеву на прогулку за город. В этом году зима, кажется, и не думала начинаться. Легкие заморозки в начале декабря - все, чем можно было похвастаться. Вена была прекрасна в трепете алых кленов и золотых лип. Каштаны роняли резные листья в светлые чуть сероватые волны Дуная. Он рождался высоко в горах и нес воды все дальше и дальше, через десятки городов и народов, туда, где смуглые турки у самого входа в Черное море могли запереть его на ключ.

Священный город - сердце империи - дремал на холмах и грезил прекрасными снами, в которых звучала музыка неземных арий, умопомрачительные декорации менялись каждую минуту и где-то высоко-высоко в небе пела волшебная флейта.

Кавалькада всадников на тонконогих лошадях пронеслась по уже прихваченной инеем траве на высоком берегу. Путь лежал на юг, туда где по склоном холмов к реке террасами сбегали виноградники. Урожай был давно собран, но кое-где поздние сорта - синие, дымчато-розовые и фиолетовые, как грозовые тучи - остались на ветках. Это была явная примета войны - рук в деревнях не хватало. Но сегодня думать о плохом не хотелось, и именно для того, чтоб добавить чернил в палитру золотого и красного, Мария-Терезия отправилась на прогулку.

Она могла себе это позволить. Война шла к концу, Фридрих сдавал русским провинцию за провинцией. Враг выдохся. Устал. И не далек тот день, когда из его хищных лап выпадет Силезия. Наследственные земли Резль, из-за которых и разгорелась кровавая бойня.