Наследник огня и пепла. Том VII. Враг моего врага

Наследник огня и пепла. Том VII. Враг моего врага

Глава 1 Кругом враги

— Мой сеньор, с вами всё хорошо? — тихо спросил Ланс.

— Ты слишком часто меня об этом спрашиваешь в последнее время, — довольно невежливо, по меркам аристократов, огрызнулся я. — Я что выгляжу так, как будто у меня что-то не в порядке?

Коровка подо мной почуял раздражение в моем голосе и всхрапнул, настороженно подняв уши и оглядевшись по сторонам. Охотничьи собаки, которых псари и так вели на поводках в стороне, на всякий случай шарахнулись в сторону. Коровка уже успел убить одну из них. Дорогая псина. Собаки, да и псари, были подарком Пилларов. Собачку было немного жалко, лучше бы Коровка псаря прикончил. Псарей я подозревал в шпионаже.

— Вы иногда впадаете в задумчивость, мой сеньор, — так же негромко сказал Сперат. Он стянул со спины походную пошарпанную лютню. Обзавелся специально для выездов на природу, дорогую он приберегал для особых случаев. А лютня теперь ему была нужна, став, по сути, его оружием. Тревожная мелодия полилась среди белокаменных развалин, которые нас окружали. С редкими вкраплениями диких деревьев, растущих прямо из кладки, эти развалины были охотничьими угодьями таэнских аристократов. Подозреваю, когда-то давно, эти десятки квадратных километров были застроены пяти-шестиэтажными домами для бедноты. После падения Древней Империи они медленно разваливались, обрастая не только деревьями и травой, но и местной парафлорой — вендикаты, упыри и прочая дрянь. Хотя, иногда тут попадались слепые кроты размером с гуся. Приятные на вкус.

— Хотите я сыграю веселую песню, чтобы отогнать от вас печаль? — продолжил Сперат.

— Я тронут твоей заботой, но я не печалюсь, — ответил я сдержанно. Нет смысла срываться на близких. — Но спасибо за заботу.

— Жены, — гоготнул Дукат, ехавший рядом. — Ржавчина грозит даже лучшему мечу, что прорубит любой доспех. Так и лучший из мужчин теряет свой блеск под прекрасным взором своей жены! Поэтому я никогда не женюсь!

Он больше походил на простого латника, бастарда или даже вообще одетого за счет богатого сеньора простолюдина, чем на благородного человека. Своими дешевыми доспехами не из кованных пластин, из узких дощечек стали. Куда легче выковать небольшую узкую полоску, чем пластину сложной формы, поэтому такие стоят на порядок меньше. Но дороже кольчуги. Потому такие доспехи редко носят, для одних слишком дешево, для других слишком дорого. Хотя защищают они не намного хуже латных гарнитуров, таких как на мне и Лансе.

Эти доспехи подарил Дукату я, выбрав один комплект из трофеев. Каюсь, не без скрытой иронии. Но Дукат носил эти наборные доспехи с такой гордостью, что задуманный как немного злая насмешка, мой поступок сделал его моим приближенным. Теперь мне было немного стыдно, что Сперат до сих пор в кольчуге. Однако, заказать ему полный латный доспех никак не представлялось возможности. Хотя деньги были.

Я давно подозревал, что Дукат куда умнее, чем хочет казаться. И повернул так ситуацию специально. Вот и сейчас, пока остальная моя ближняя дружина держалась шагах в пятидесяти позади, он терся рядом, наравне со Сператом и Лансом. Как будто его кто-то пригласил. Впрочем, я его и не прогонял. Мне нравился его легкий нрав. Хотя сейчас он немного перегнул.

— Заткнись, дурак! — злобно сказал ему Ланс. При этом, впрочем, даже не схватившись за оружие. Так, одернул для приличия. Без искренней злости. Сперат и вовсе промолчал.

— Может ты и прав, — с облегчением ответил я.

С облегчением, потому как Дукат предложил прекрасное объяснение для моего странного поведения в последнее время. Вместо того, чтобы брызгать энергией, устраивать скачки и соревнования в метании копья, или спарринги, как вели себя все нормальные аристократы, я постоянно пребывал в рассеянной задумчивости. А иногда даже читал книжки, переданные мне Регентом. Что совсем уже какая-то дичь.

На самом деле мое странное поведение вызвало Сердце бога. Древний артефакт стронул что-то внутри меня. Не разрушил, а словно высветил неправильность, неверную сборку. И встряхнул мои внутренние шестеренки, пытаясь собрать ускользающие смыслы и связи заново. Я не впадал в задумчивость, я скорее проваливался в полуосознанную медитацию. И наблюдал изменения внутри меня. Изредка меня накрывали мутные откровения и ясные сомнения, что тоже не добавляло жизнерадостности.