Наследник древней силы 2. Обратно в ад

— Не надо. Важно нанести удар быстро, чтобы опомниться никто не успел. Я уже лучше себя чувствую.

Николай остановился, окинул меня оценивающим взглядом, скептически скривился и покачал головой.

— Сколько надо времени? — спросил он.

— Час-полтора — и я буду на ногах.

— Пойду к себе, — сказал он. — Как соберёшься, дай знать.

Он ушёл, а я добрался до стола и со стационарного телефона позвонил Ире на смарт.

— Ну наконец-то, ты позвонил! — воскликнула Ира. — Я не знаю, куда деваться от волнения. У тебя всё… получилось? — с надеждой спросила она.

— Пока рано судить. Утром станет понятно.

— Мы уедем?

— Пока не знаю. Жди меня там. Как только закончу, позвоню. Просто хотел убедиться, что ты готова ко всему.

— Да, конечно. Готова, — произнесла Ира серьёзным тоном. — Буду ждать. Береги себя.

Когда я снова оказался на диване, Вероника подсела ближе, положила голову мне на грудь и обняла, словно не желая отпускать.

Около одиннадцати часов моё самочувствие стало получше, я переоделся в костюм и пошёл в гараж, где ждал паркетник. Николай отправился вместе со мной.

— Расскажи мне, о чём ты договорился с Дупловым, — попросил он, когда мы были в гараже. — Мне надо знать, к чему готовиться.

— Василий Борецкий и его супруга, Огинская собирались примкнуть к союзу Польши и Литвы. Раньше Дуплов был на их стороне, а теперь переметнулся и выступает за единство СРК. Не знаю, что у него в голове и какими мотивами руководствуется этот человек, не знаю, насколько можно верить его обещаниям, но пока он слово держит. Нас с Веронкой не тронули, Огинскую арестовал. У нас есть время, чтобы расправиться с предателями, а там посмотрим.

— А что ГСБ?

— А что ГСБ? — переспросил я. — Да без понятия. Те, с кем я общался, тоже ратуют за единство. На самом деле государстве раскол и очень серьёзный. Голицыны — лишь одна сторона. Но есть и другая. И нам с тобой надо держаться их. Только так мы можем противостоять голицынской экспансии. Понимаешь?

— И кто они? Что это за сторона?

— Вроде как дума выступает против нынешней политики Вельяминова и тех, кто за ним стоит. В ГСБ тоже есть люди.

— Ты и сам ничего толком не знаешь.

— Я знаю, что нужно бороться.

— Ладно, — согласился Николай. — Потом поговорим. А у тебя самого-то какие планы… ну если всё удастся? Пойдёшь опять работать на учёных? Или в семью вернёшься?

— Сложно сказать. Надо разобраться с семейным бизнесом, наследством, а потом… Мало кто знает, сколь серьёзная угроза нависла над человечеством. И только такие, как я, её могут остановить. А таких, как я — раз-два и обчёлся.

— Что за угроза?

— А вот это уже секретная информация.

— Ясно всё с тобой.

— Может, расскажу как-нибудь. Только давай не сейчас.

— Остаётся только пожелать тебе удачи, — произнёс Николай с оптимизмом в голосе. — Мы с парнями выедем через полчаса. Когда дело будет сделано, позвони.

Я открыл дверь паркетника и, придерживая шашку, сел за руль. Баранка привычно легла в руки. Я завёл мотор, приборы осветились зеленоватым светом, над панелью замерцал непрозрачный голографический экран, и я задал в навигаторе адрес. Первой моей целью был Иван Ярославович. Когда тот умрёт, главой семьи снова станет Николай. Он сможет подстраховать меня, если что-то пойдёт не так.

Иван жил в двухэтажном особняке на одной из тихих улочек боярского района. Когда я подъехал, на первом этаже горел свет. Я прошёл через небольшой садик перед главным фасадом и позвонил в дверь. Ожидание показалось вечностью, но мне всё же открыли.

— Добрый вечер, — поздоровался статный мужчина в чёрном костюме. — Кто вы и к кому пришли?

— Артём Востряков. Мне надо увидеть Ивана Ярославовича.

— Прошу прощения. Иван Ярославович почивает. Вам назначено?

— Это срочное дело, — произнёс я, разгоняя энергию и готовясь в случае необходимости применить силу. — Мне нужно видеть Ивана Ярославовича.

— Подождите в гостиной, я сообщу ему.

Опять ожидание. Минут пятнадцать ждал. Наконец, слуга пригласил меня на второй этаж. В просторной комнате двумя древнегреческими статуями по углам и с камином в античном стиле за столом сидел Иван Ярославович в деловом костюме и смотрел на меня поверх очков.

— Артём? Не ожидал вас увидеть, — произнёс он. — Какое срочное дело привело вас ко мне домой в столь поздний час?

— Ваше предательство, — ответил я. — Вот то дело, ради которого я здесь. Вы предали семью.

— Простите, что? — Иван Ярославович подался вперёд и насупил брови. — Я не понимаю, о чём идёт речь?

— Всё вы понимаете. Вы вступили в сговор с Голицыными и отдали им наше имущество.

— Не мели ерунды! — Иван Ярославович разозлился, и его наигранную вежливость как рукой сняло. — Да какое… Какое право ты имеешь являться ко мне домой посреди ночи и обвинять меня… чёрт знает в чём. Сейчас же покинь мой дом, пока я не…

— Пока что? Думаешь, тебя кто-то спасёт? — я подошёл к столу. — Думаешь, ты уйдёшь от справедливой кары? Ты отдал предприятие рода врагам семьи, ты выкинул из совета всех, кто мог не согласиться с твоими решениями, ты предал меня, когда сдал в руки службы безопасности рода. И не надо строить из себя невинную овечку.