Наследник чародея

Несмотря на столь решительное заявление, Джоски прямо-таки распирало от самодовольства. Слегка улыбнувшись, она задрала подол и отцепила от потайного пояса несколько предметов.

— Всегда подозревала, что для чего-то эти юбки да годятся.

Она проворно скрепила детали воедино и, приладив к деревянной опоре маленький тугой лук, потянула за рычаг, который поворачивал шестеренку и изогнутый прут, а тот, в свою очередь, притягивал тетиву к пусковому крючку. Осталось только снабдить арбалет увесистой стрелой.

— Все. Готово.

Вурм Диднис внимательно осмотрел оружие.

— Идеально, моя принцесса. Быстро и безупречно. Иного я не ожидал.

— Что теперь, ваша светлость?

— Теперь придется запастись терпением. Вскоре наша благородная добыча займет место прямо под нашим носом. Мы хорошенько, не спеша, присмотримся к ней. Потом так же хорошенько прицелимся. Легкое нажатие на спусковой крючок — и стрела летит в цель. Герцог Ланти-Юма падает наземь, на его место восходит новый правитель, и род Вурм Диднисов влияет на ход истории.

— Мы прославимся?

— В определенных кругах.

— Должны, непременно должны прославиться! Мы ведь самые лучшие, правда?

— Наследственность моей Джоски проявляется в ее воинственном духе. По храбрости ты не уступаешь своей покойной матери, дитя мое, а высшей похвалы для меня не существует.

— Ваша светлость, а какой она была?

— Неукротимой, моя принцесса. Человеком редкостной силы духа, удивительного бесстрашия и благородства. Никто на свете не сравнился бы с ней в искусстве управляться с кинжалом. И ты — вся в нее.

— Спасибо, ваша светлость. — Видимо не желая обнаруживать обуревавшее ее чувство дочерней привязанности, Джоски не сводила глаз с герцогской платформы. Через секунду она спросила: — И долго нам его ждать?

— Думаю, пару часов. Может, больше.

— Придется несколько часов сидеть здесь сложа руки?

— Отсюда открывается чудесный вид. Можно любоваться, как корабли собираются на регату.

— Па, но это такая скучища.

— Многие дорого бы заплатили за такой наблюдательный пункт.

— По мне, так пусть бы забирали его за так. Говорю же, скучища. Да и вообще, как можно думать о судах, когда в животе пусто? Между прочим, я не завтракала.

Вурм Диднис с улыбкой отставил арбалет в сторону.

— Неужели ты думаешь, будто я допущу, чтобы моя голубка голодала? Хорошим же я был бы тогда отцом! Смотрите, миледи Джоски… я позаботился о нас обоих.

Говоря это, наемный убийца выудил из одного из своих бездонных карманов завязанную узлом салфетку, которую тут же развернул и расстелил на крыше. В салфетке оказались: небольшой хлебец с изюмом, ломоть сыра, несколько яблок и груш и два миниатюрных глазированных пирожных. В другом кармане нашлась бутыль эля и гроздь винограда.

— Завтрак!

— Пикник, дитя мое. Пикник на заре.

— Какая красота! А что там за начинка в пирожных?

— По-моему, миндальная паста.

— Ой, чудесно!

— Приступайте, миледи. Приступайте.

Они уселись поудобнее и плотно позавтракали, а мир вокруг тем временем понемногу просыпался. Ночную прохладу сменило мягкое влажное тепло солнечного утра. Воды канала и лагуны замерцали мириадами золотых огоньков под безоблачным небом, поднялись на крыло крикливые морские птицы, и вот уже на берегах начал собираться народ. Самые первые, сгорая от нетерпения занять удобные места, прибыли едва ли не следом за Диднисами. Потом подошли другие, громко переговариваясь в звонкой утренней тиши. С каждой минутой ручеек зрителей становился все полноводнее, и вскоре лантийцы тысячами хлынули отовсюду, нагруженные корзинами с провизией, одеялами, на которых можно будет сидеть, и в широкополых соломенных шляпах, чтобы уберечься от солнца. К гомону человеческих и птичьих голосов примешивался плеск весел — последние из судов спешили занять свои места в торжественном параде. Появились вездесущие лоточники с талисманами, безделушками, шарфами, конфетами и переносными жаровнями. Вскоре к морскому воздуху примешался аромат жареного мяса, запах дыма, специй, мусора и человеческих тел. Следом за торговцами явились жонглеры и акробаты, крысоловы нищие — весь тот сброд, что придает любому событию праздничный дух. И вот уже на берегах лагуны яблоку негде было упасть. Единственные незанятые места остались под огромным полотняным балдахином, раскрашенным во все цвета радуги, что бросал тень на ряд мягких кресел, возвышавшихся слева от герцогской платформы.

— Там же свободные места, — указала рукой Джоски. — Почему эти болваны сидят на земле?

— Потому что прекрасно знают свое место, мое сокровище, — ответил Вурм Диднис. — Кресла эти исключительно для знати, для членов благородных семейств Ланти-Юма. Видишь наброшенные на отдельные участки флаги? Персиковый со слоновой костью — это Дил-Парнисов, лиловый — Уэйт-Базефов, жемчужный — Глесс-Валледжей, розовый и серый — Рион-Вассарионов и так далее. Следует учитывать нужды знати. И это вполне справедливо. Однажды в этом разноцветье по праву засияют и наши цвета — цвета Диднисов.

— А какие они, ваша светлость?

— Увы, дитя мое, они затеряны в лабиринте времени.

На лице Джоски явственно читалось уныние.