Наследник 2

— Да мало ли чего говорят, вон сказки сказывают, на востоке есть люди с собачьими головами. Вот только не верю я в это, и тут так. Хочу от тебя услышать, — сложил я руки на груди.

— Гришка Отрепьев, воренок беспутный, без совести. Нынче он зовет себя царем Дмитрием Иоанновичем, сыном Иоанна Васильевича, что погиб, — произнес Иов, а после поджал губы, внимательно глядя на меня.

«Как же тебя такого не прибили-то? — вгляделся и в морщинистое лицо Иова. — Может, посчитали неопасным. Да нее, тут, скорее, некогда было, да раздолбайство наше. А может, и прикрыл кто, посчитав, что можешь еще пригодиться. Все-таки первый патриарх наш».

— Я смотрю, ты не удивлен, — медленно произнес Иов.

— Слышал, далеко я тогда был и многого не знаю, но слышал о том.

— И что? Сам хочешь царем стать? — вкрадчиво спросил Иов.

Мое лицо враз окаменело, и я медленно заговорил:

— Глуп я и молод, отче, чтобы и думать о таком, да и не ко времени. Я о другом мыслю, не пройдет и года, как царя Дмитрия убьют, и в толк я не могу взять, что будет хуже, его жизнь или его смерть, — тихо проговорил я.

— Собаке собачья смерть, — с внутренним жаром произнес Иов.

— А ты не можешь ошибаться, вдруг и в правду он царевич Дмитрий? — резко спросил я.

— Да как же я ошибусь да Гришку не признаю. Коли он у меня писцом был, умен он, да почерк красив, оттого и пригрел змею эту. Не раз его в царские палаты брал, — с болью ответил Иов.

— Вот, значит, как, — покивал я. — Так его же мать признала, Мария Нагая, — выдал я, очень уж интересно было, что на это ответит Иов.

— Еще бы не признала, ненавидела она Годуновых, что, по ее мнению, Дмитрия убили, ее в монахини постригли, а Нагих по углам разогнали, где им самое место. Ишь, царевы родичи, Иоанна Васильевич с Марией даже не обвенчаны были, а теперь царица она, — в словах Иова слышалась злость и боль.

— Так разве не Годунов позаботился о Дмитрии? — решил я уточнить.

— Не знаю уже, но не думаю. Борис так не действовал, слишком открыто. Вот коли бы Дмитрий от болезни какой помер или яду, то да, мог, — ответил мне Иов и спустя пару мгновений продолжил: — Думается мне, если не сам Борис, то родичи его вполне могли, да хоть жена его Мария. Да и вести с Углича дошли, как царевич Дмитрий с Бориской поступит когда царем станет, а там он и зарезался. Федор Иоаннович сам хотел в Углич ехать да все прознать, только Борис его не пустил. По Москве пожары пошли. Да и Нагие многих убили, подняв горожан, тех, кто мог рассказать. Да и Василий Шуйский, что поиск вел, не проглядел бы, не любил он Бориса. Не знаю я как было, — и Иов вздохнул.

— Вот оно как, — пробормотал я себе под нос и начал обдумывать услышанное, в келье же разлилась тишина.

— Убьют воренка да тебя на царство посадят, коли действительно ты истинный Старицкий, — неожиданно задумчиво сказал он вслух.

Я же со скепсисом на него покосился и заговорил:

— Ты умом-то не повредился? Нужен я им как собаке пятая нога, коли и сами могут попытаться на престол усесться, вон те же Шуйские или еще кто, — с возмущением ответил я.

— Так их же отослали далеко, — удивленно воскликнул Иов.

— Сегодня отослали, завтра вернули, — буркнул я. — Убьют меня следом за ним, и всего делов, а желающие усесться на царский трон найдутся. Вот только не это страшно, а то, что кровь по всей земле прольётся.

— Отравят его и все, — задумчивым голосом произнес Иов.

— А ежели нет и, дабы себя обелить, объявят, что он никакой не Дмитрий Иоаннович, а вор и разбойник Гришка Отрепьев, и польется кровушка. Ляхи наверняка снова полезут, найдут похожего да скажут, что Дмитрий спасся, или еще какой вор объявится, скажет, что он сын царя Федора, — поднялся я с лавки и сделал пару шагов по келье, разминаясь.

— Ерунду говоришь, у Федора не было сына. Лишь дочку Ирина ему родила, да и та недолго прожила, — уверенно сказал Иов, сверкая глазами.

— А многие об этом знают? — приподнял я бровь, покосившись на Иова. — Многие и поверят в это, как поверили Гришке, да и пойдут за таким воренком или еще за кем и будут биться друг с другом, потечет кровь наша на потеху соседям и врагам. Думаешь, крымчаки не наведаются али ляхи усидят, али шведы, коли такой разлад пойдёт?

— Свят, свят! Упаси господи от такого, — вздрогнул Иов, видать, представил картину да понял, что такое вполне может произойти, ведь Отрепьев фактически открыл дорогу в ад.

— Вот и я боюсь, что так может случиться, потому и сказал, что неизвестно, что хуже, смерть царя Дмитрия или жизнь его, — я вновь опустился на скамейку рядом с Иовом, который начал шептать молитву и креститься. Мне пришлось вслед за ним начать молиться.

— Спаси нас господи и избавь нас от лукавого. Аминь! — закончил Иов. — Я уж думал грешным по-другому ты явился, а тут вот как. Придумал ты поди чего, раз ко мне пришел с этим?