Наследие страха

Казалось, будто до дома мили и мили, а не каких-то несколько сотен ярдов. Все тени приняли зловещие очертания. Каждая всколыхнувшаяся от ветра ветвь дерева или куст походили на наносящую удар руку, заставляя ее подскакивать, а затем ускорять шаг. Она попыталась пристыдить себя за необоснованный страх, чтобы избавиться от него, но у нее это не получалось. Возможно, потому, что источником страха было иррациональное убийство, совершенное по некоей причуде убийцы. А причуды – это именно та вещь, к пониманию которой она так и не пришла. Можно присвоить им ярлык "безумие", но это их не объясняет.

Старина Джейкоб Матерли бодрствовал, сидя в своей кровати; он уже включил у себя свет. Он посмотрел на нее с явным облегчением и сказал:

– Я боялся, что это вы кричите.

– Это была Силия, – сообщила она. И только потом поняла, что ей не следовало ничего говорить. Что это на нее нашло? Она утратила контроль над своим здравым смыслом и взволновала своего пациента скверной новостью, а ведь было бы лучше как можно дольше выдавать происшествие за незначительное. Во всяком случае, до тех пор, пока его к этому не подготовят.

– Она мертва? – спросил старик. Он явно ожидал, что мертва.

Элайн замешкалась с ответом.

– Пока нет, – сказала она наконец.

– Шансы, судя по всему, неважные, да?

Она проделала путь до ближайшего стула у кровати и села.

– Сколько раз ее ударили ножом? Девушка насторожилась:

– Откуда вы знаете, что ее ударили ножом? Он сделал нетерпеливый жест своей здоровой рукой:

– Я же говорил вам, что кто-то побывал в моей комнате с ножом три недели назад. Я говорил вам и Ли, И никто из вас мне не поверил. Кроме того, был еще тот Сочельник. После этого я никак не могу забыть про ножи.

Голос у него вдруг стал натянутый, как резиновая лента. Хотя Элайн, как никогда, хотелось узнать, в чем заключалась рождественская трагедия, она понимала, что будет ошибкой затрагивать сейчас эту тему. Даже при намеке на то происшествие, еще до ночного переполоха, У него случился приступ. Ее долг – беречь его покой.

– Я думаю, – продолжал Джейкоб, – вам следует обратить особое пристальное внимание на тех троих, о ком я упоминал ранее.

– Вы думаете был кто-то из дома? А не вор, или бродяга, или…

Он улыбнулся, но это была ужасная улыбка, даже несмотря на то, что она не видела застывшую половину его лица.

– Моя дорогая Элайн, едва ли это мог быть кто-то еще.

– Кто-то, притаившийся на дорожке, – предположила девушка. – Кто-то, видевший, как Силия уехала, и подумавший, что она может вернуться.

– Но она не живет здесь, – возразил старик. – С чего бы ей возвращаться? Только люди из дома знали, что она собирается провести здесь уик-энд.

Элайн стояла на своем:

– Сумасшедший, видевший, как она уезжает, не должен был знать, что она – посторонний человек. Он мог подумать, что она живет здесь, подождать и попытать счастья – или несчастья.

– Простые ответы лучше, – хмыкнул Джейкоб. Это было также и одной из аксиом Элайн, но она не знала, применимо ли это здесь. Она так ему и сказала:

– Это гораздо сложнее – даже всего лишь вообразить, что это сделал один из людей в этом доме. Никто из них не способен на такую вещь!

– Некоторые способны, – отмахнулся старик. Ее вдруг рассердил его пессимизм и паранойя. События этой ночи ослабили ее защиту до такой степени, что она смогла позабыть, чему ее учили, и довольно резко выпалить:

– Я не понимаю, как вы;можете говорить такое о своих родных!

– Это непросто, – согласился он. – Элайн, меня ужасно огорчает эта мысль, но я не мог позволить эмоциям взять верх над тем, что я знаю.

– Вы не можете знать. Вы видели, кто это сделал?

– Нет.

– Тогда…

Старик перебил ее:

– Нельзя долго избегать правды. Жизнь сама позаботится, чтобы правда снова и снова доходила до сознания. И если вы решите игнорировать ее, она в конце концов только больнее вас ранит. Я ожидал этого полтора десятилетия.

– Ни Деннис, ни Гордон, ни Пол – если уж на то пошло – не способны на убийство. И уж конечно, никто из них не способен на такое ужасное, кровавое убийство, как это. – Она суеверно поправилась:

– Силия Тамлин пока не мертва, было бы не правильно говорить о ней так. Пока это преступление – только попытка убийства.

– Это все часть их наследства, Элайн, – Джейкоб сумел примоститься к изголовью и сидел теперь настолько прямо, насколько мог, несгибаемый, как железо, стиснув пуховые подушки между изголовьем и матрасом.

– Наследство?

– Наследство Хоннекеров, то, о чем я пытался рассказать вам сегодня.

– Я не понимаю, – покачала она головой. Это было правдой. И, будучи правдой, это пугало ее, потому что она привыкла понимать положение вещей. Путаницу и сомнения всегда полагалось устранять как можно быстрее.

– Сумасшествие! – провозгласил Джейкоб Матерли. – Дед их матери, их собственный прадед, сошел с ума, когда ему было всего тридцать четыре, и с тех пор всю оставшуюся жизнь содержался в психиатрической больнице. А позднее недуг поразил их мать.

– Жену Ли?

– Амелию, – подтвердил он.