Наследие предков

— Мать твою! — воскликнул он и тут же полез в свой рюкзак.

— Что?! Что такое, Тигран?! — взволнованно заговорила Рита. — Что это?

— Я уже видел такое стекло, — нервно бормотал тот, ища что-то среди своей походной утвари.

— Где?

— На Чкаловском аэродроме. В эпицентре взрыва.

— ТО ЕСТЬ?!

— Это расплавленная порода. Или камень, или бетон, или все вперемешку. Или глина. Ее так плавит взрыв. Ядерный взрыв. Превращает в стекло…

Он судорожно извлек свой дозиметр и, включив его, приблизился к обломку стекла покрупнее. Дозиметр затрещал.

— Зар-раза! — прорычал Баграмян и проверил другой обломок. Тот же треск. Тогда он быстро подскочил к завалу. Треск усилился.

— Сваливаем отсюда! Быстро! Ну же!

Они бросились бежать от жуткой, невидимой, медленной и мучительной смерти, о присутствии которой так настойчиво говорил своим треском дозиметр.

«За неподчинение надзирателю — смерть.

За опоздание на построение — смерть.

За распевание песен в бараке — смерть.

За утаивание еды — смерть.

За саботаж — смерть.» — пульсировали в голове Загорского, в такт его бегу, строки из найденной листовки.

«За то, что мы вошли в этот запретный и запредельный мир, — смерть, — дописал он новую строку в мыслях. — Смерть! Она всюду! Она с нами! TOD!».

Он обернулся и взглянул в преследующий их мрак. А там словно тот самый мерзкий серый лик возник и скалился своими жуткими зубами, как олицетворение этого, невесть откуда взявшейся под землей призрак радиации и самой смерти. Все перемешалось в голове Крота: плачущая Лена Бергер, хаос, царивший в его квартире, часовня у военного училища, разбитый Ан-2 на «Дэвау», фоторамка, пукающий Борщов, обкуренные Чел и Марля, удар за железной дверью, метки мелом на стене, кусок стекла, лысина Самохина, пряжка немецкого солдата на ящиках со странными банками и надпись на ней — «GOTT MIT UNS». Бог с нами? Нет! Смерть! Смерть с нами!

TOD MIT UNS!

И он врезался в оступившуюся и падающую Риту. Медичка же вскинула руки и успела схватиться за рюкзак на спине Тиграна, увлекая его за собой. Баграмян упал. Рита на него. Загорский — рядом.

— Дорогая, ну не здесь же… — пробормотал, тяжело дыша, Тигран, выползая из-под женщины, — постеснялась бы молодого человека…

— Дурак!.. — фыркнула сквозь отдышку Рита.

— Мы… Мы глупость делаем… Моя вина… — продолжал тяжело вздыхать Баграмян и снова полез в рюкзак.

— Что не так?..

— Нельзя бежать. Мы бежим и делаем глубокие вдохи. А значит… вдыхаем эту гадость вместе с пылью. Никакого… больше… бега… — урбан извлек несколько ватно-марлевых повязок и раздал своим спутникам. После этого надел такую же сам.

— Не весть что, конечно, но хоть что-то.

— Сколько тут? — тяжело проговорил Загорский, сморкаясь на пол, перед тем как надеть повязку.

Тигран снова обратился к своему дозиметру.

— Ниже, чем там, но выше, чем надо. Поднимайтесь. Уходим отсюда.

* * *

Фон продолжал оставаться повышенным, хотя снижался по мере их углубления от той злополучной развилки в левый туннель.

— А что ты делал на аэродроме? — спросил Александр.

— Хотел своими глазами увидеть эпицентр. Это лет пять назад было. Насмотрелся.

— Так что же получается, мы под аэродромом? — произнесла Рита.

— Почему?

— Ну, на него упала ядерная ракета. Потому и туннель тот обрушился, и стекло это проклятое.

— Саня, как по твоим прикидкам? — Баграмян взглянул на Загорского.

— По моим прикидкам, мы уже далеко на северо-западе от Калининграда. И Чкаловский далеко позади.

— Может, другой эпицентр? — продолжала Гжель.

— Насколько я знаю, в области было два удара. По Балтийску, потому что там база ВМФ, и по военному аэродрому, потому что это единственный форпост нашей авиации в регионе. Сильно гадить рядом со своими союзниками они не хотели.

— Так, может, наши ударили позже? — предположил Александр.

— Наши? Им-то это зачем?

— Ну, по вражеским силам вторжения…

— Саня, тут не было вторжения.

— Ты уверен?

— Уверен. Ракеты просто не дали никому опомниться. Польские солдаты, может, и успели бы вторгнуться. Но они ведь разместили на своей территории американскую систему ПРО, а это приоритетная цель. И били по этой цели массированно, на случай перехвата одной или двух ракет. Они даже просто из казарм выбежать не успели. У нас в области было два удара. Два. Балтийск и Чкаловский, то есть, считай, Калининград.

— Тогда откуда это… там?

— Я понятия не имею, если честно. Может, какой-то наш подземный склад сдетонировал. Ну там, «Москиты»[34] для кораблей с ядерной боевой частью хранились. Или ракеты для «Искандера».[35] Хотя, черт возьми, ни о каких других взрывах я не слышал.

Они прошли еще немного и снова наткнулись на развилку. На сей раз — не похожую на другие. Здесь начинались три туннеля, расходящиеся веером. Они были в сечении крупнее того коридора, из которого вышли путники. И, самое примечательное, каждый туннель имел рельсы. Колея была заметно шире, чем та, что попалась вначале.

— Ну что, правило правой руки? — улыбнулся Загорский.

— На этот раз нет, — мотнул головой Баграмян.

— Тогда какой путь выберем?

— А ответ перед нами.

— В смысле?