Наследие предков

Тигран теперь был в полной растерянности. Он с недоумением и одновременно какой-то невероятной теплотой смотрел на волны русских солдат, вливающихся в помещение. А вот солдат как-то странно одетый. В иноземный камуфляж и германскую каску. Он тоже был вооружен и помогал морпехам.

— Это что за клоун? — растерянно спросил Тигран у Буркова.

— А, это Пауль Рохес. Чилиец. Он с нами теперь! Ладно, я побежал! Держите рычаг!

— Ага…

Жутко было теперь даже допустить мысль, что пару минут назад они готовы были, да и собирались, привести в действие эту адскую машину и столкнуть в ее недрах два урановых цилиндра, провоцируя ядерную реакцию. Если бы это случилось, то они погубили бы не только себя и проклятых виртов…

Последний, кто вошел в цех, являлся женщиной. Тигран бросился к ней.

— Маргарита Казимировна! — улыбнулся он, сдерживая подкатывающие к глазам слезы. — Я мог бы догадаться!

— Да, Тигран Суренович, — смеялась сквозь слезы Рита. — Вы так долго продержались… Восемь часов…

— Восемь часов?! — не веря своим ушам, воскликнул Тигран.

Перед смертью действительно не надышишься. Эти часы казались лишь какими-то ничтожными минутами, пролетевшими в ожидании неминуемой смерти.

— Прости, что так долго… Я как могла… Я делала все, что могла… Ты ведь чувствовал… Ты чувствовал… — плакала Рита. — И дождался меня!..

Она вдруг накинулась на него, крепко обхватив за шею.

— Живой… Живой мой Тигр! — бормотала она, жадно целуя. — Так просто отделаться от меня хотел?.. Не-е-ет… Никуда… Никуда теперь не денешься… Ты мой… Не отпущу больше… НИКОГДА!

— Я люблю тебя, Рита…

Морские пехотинцы загнали виртов обратно в лабораторию и стали занимать позиции уже рядом с проломом в стене. Пауль Рохес отстал. Он повернулся и смотрел на эту обнимающуюся парочку. И улыбался…

— Я больше не могу держать этот рычаг, вашу мать! — заорал Загорский.

— Тебе и не надо, — усмехнулся Бурков, заменив его руки своими. — Отдыхай.

Эпилог

Ленивые волны тихо шелестели под желтоватым туманом, который восточный ветер по-прежнему сдерживал над морем, не давая заволакивать побережье своими ядовитыми парами. Александр Загорский с грустью смотрел на свежий крест, установленный на этом холме в память о погибших во взорванном бронетранспортере бойцах. Затем повернулся и устремил свой взор в Балтийское море. Сделал глубокий вдох, пока еще нет яда и можно так поступить. Говорят, что насыщенный йодом морской ветер полезен для тех, кто имел дело с радиацией. А он имел с ней дело. Пусть и недолгим был контакт с двумя урановыми цилиндрами, но все же контакт был. Странно как-то об этом переживать, после того, как готов был взорвать атомную бомбу и себя вместе с ней. Загорский вздохнул и тут же пригнулся от внезапной затрещины.

— Какого черта?! — он резко обернулся и увидел Тиграна. — Это еще за что?!

— За то, что обманул меня, чертов придурок! — зло проговорил Баграмян.

— В каком смысле?!

— В той трубе были пазы, через которые можно было извлечь урановые болванки. Но ты ее перевернул, чтоб мы подумали, будто они уже не извлекаемы! Объясни мне, ненормальный, что в твоей башке вообще творится?!

Александр отвернулся и снова уставился на море.

— Я все правильно сделал… Я даже жалею, что не взорвал ее.

— Это еще почему?

— Да потому, что и бомба теперь цела, и лаборатория, и цех. И где-то у Пятого форта закопаны еще заготовки для бомб.

— Но теперь все это в руках наших морпехов!

— И что, Тигран? Кем бы ни был человек… Хороший ли, плохой… Такие вещи, это соблазн. Страшный соблазн могущества, власти и убийства. Истребления… Синдром указательного пальца. Если в твоей руке оружие и палец на спусковом крючке, то тебя обуревает желание этот крючок нажать. И ведь нажмешь, рано или поздно. Надо было все взорвать. Зря я медлил.

— Не зря, Саня. Надо жить. Я поговорю с Павлом Васильевичем. Он и сам склоняется к тому, что надо покончить с этим наследием раз и на всегда. Не волнуйся.

Загорский повернулся, бросил на Баграмяна взгляд и, вздохнув, кивнул.

— Надеюсь, брат. А где Рита?

— Раненых много. Не до нас ей сейчас.

— Понятно. А что с пленными будет?

— Стечкин сказал, будем перевоспитывать. Убивать он никого не хочет. И так уже… Столько крови.

— А склавены? Что с ними будет, Тигран?

— Да ничего. Мы постараемся особо в их жизнь не вмешиваться. Но будем наблюдать за ними. Старосте скажем, что теперь нет запрета на их обучение. Пусть учит языку, грамоте. Не они, так их дети… Надо, Саня, снова превратить их в людей. И надо самим в дикарей не превратиться. Нам надо снова заселить эту планету в конце концов.

— А что потом? — Александр пристально посмотрел ему в глаза.

— Потом? Потому будем жить. Мы должны жить. Мирно жить. ОБЯЗАНЫ!..

От автора