Наследие предков

— Продолжить бомбометание!

— Есть!

* * *

Стоявшие на холме солдаты охранения, чей пост располагался у входа в раскопанный бункер, возможно, и расслышали тихий сухой щелчок чуть в стороне, но понять, что это была бесшумная снайперская винтовка с ночным прицелом, известная как «Винторез», они не могли. Сначала пуля вошла в основание черепа одному, затем второму. В темноте невозможно было различить, как мимо их мертвых тел проползли четыре человека в маскхалатах. Из входа в раскопанный бункер вышел еще один иноземный солдат. Видимо, он расслышал звук падения мертвых тел и вышел узнать, что это было. Держа оружие наготове, чилиец стал медленно подниматься на холм свежей земли. Позади возник призрачный силуэт и одним движением остановил врага, перерезав ему горло. Четыре диверсанта осторожно спустились в яму и стали осторожно продвигаться в бетонный каземат. Сюда вел кабель от дизельгенератора, который сейчас не работал. Очевидно, в ночное время чилийцы раскопки не вели. Однако из подземелья пробивался тусклый свет, благодаря которому виднелись ручные лебедки, носилки, газосварочный аппарат и различный инструмент. Видимо, дальше в казематах был обвал, который пришельцы расчищали днем.

Поворот направо. За ним слышались тихие голоса на незнакомом языке. Тут же вышел еще один вражеский солдат. Он на миг остановился, уставившись на четыре бесформенные фигуры с оружием в руках. Затем раздался щелчок «Винтореза». Однако враг перед смертью успел вскрикнуть. Тут же из за угла раздались крики, и через секунду — очередь из «Штурмгевера». Медленно принялась завывать ручная установка воздушной сирены, набирая децибелы по мере раскручивания рукоятки. За угол полетела граната. Снова раздались крики и среди них по-русски: «Вашу мать!».

Два диверсанта развернулись, прикрывая вход. Теперь поднятый шум непременно приведет сюда врага.

За углом оказались еще два тела убитых взрывом гранаты врагов и разбитый барабан воздушной сирены. Дальше, метрах в двадцати, — глухой завал, который, похоже, и расчищали пришельцы. Плюс небольшое помещение сбоку, вход в которое был оборудован решетчатой дверью, и совсем недавно, судя по следам от сварки. В запертом помещении в углу сидели еще четыре человека. Диверсанты направили на них оружие.

— Черт! Свои! — послышался голос Стечкина.

— Командир?!

— Да! Открывайте! Ключи у того, с сиреной!

Диверсанты быстро нашли ключ и отперли замок. Стечкин, Колесников и его товарищи, выскочив наружу, сразу стали подбирать трофейное оружие.

— Вы как узнали, что нас тут держат? — спросил майор.

— Да не узнали мы. Повезло…

В главном коридоре раздалась стрельба.

— Черт! Командир! Тут другого выхода нет?!

— Нет! Отстреливаться будем. Сколько вас?!

— Тут четверо. А вокруг — все.

— Все?! — выпучил глаза Стечкин. — Вот же ж гвардия, растудыть вашу!

— «Голова», я «Леший», — проговорил в рацию один из диверсантов.

— «Голова» на связи, — послышался голос Шестакова.

— Мы нашли наших. Всех. Но выйти не можем. Ловушка. Надо начинать. Крабов ждать нельзя!

— «Леший», понял тебя! — отозвался в рации Шестаков.

— Вы и крабов в союзники взяли? — усмехнулся Колесников. — Толково. Может, они нам еще танки и самолеты по ленд-лизу поставят?..

* * *

В лесном массиве, подступающем вплотную к месту раскопок, зажглись огни. С позиций иноземцев могло показаться, — да так и показалось, — что это загорелись фары бронетранспортеров. Однако это были установленные на габаритных деревянных рамах фары, давно демонтированные с непригодной для эксплуатации и пошедшей на запчасти техники. Питание подавалась от аккумуляторов. Сами бронетранспортеры были намного дальше, поскольку на близкую дистанцию незаметно не подойти — помешает шум моторов.

— Внимание! — раздался из леса зычный бас, усиленный большим громкоговорителем. — Я знаю, что среди вас, уродов, есть существа, понимающие наш великий и могучий русский язык! И поэтому, скоты, я говорю с вами именно на этом языке! У вас есть пять минут, чтобы начать сдачу оружия и выходить в полосы света с поднятыми руками! Всем, добровольно сдавшимся в плен, я гарантирую жизнь! Но если вы, гниды, вздумаете оказать сопротивление, я вам устрою СТАЛИНГРАД!

Последнее слово Шестаков выкрикнул так, словно ему вовсе не нужен был громкоговоритель, и в это слово он вложил решимость каждого своего бойца положить конец иноземному вторжению здесь и сейчас.

Отбросив громкоговоритель в сторону и пригнувшись, Эдуард усмехнулся:

— Все. Больше у меня с ними разговора не будет.

Со стороны бывшей подрывной станции загрохотал «Эрликон». Враг бил по фонарям, видимо, купившись на то, что это бронетранспортеры.

— Так. Первая огневая точка. Запоминайте, минометчики.

— Товарищ старший прапорщик, сразу не попадем. Уж сколько лет занятий с минометами не было. И участок не пристрелянный.

— Ничего, сейчас пристреляетесь. Мин у нас много, как и всякого другого убийственного барахла. Похоже, что эта пушка — их вторая «Пиранья». Ее надо поскорее вывести из игры.