Наследие предков

— Свободно от кого, Аврора? От того, кто может убить тебя за твой изъян и желание рожать от меня детей?

— Да… — прошептала она свой ответ. — Свободно от всех тех, кто управляет нашими жизнями здесь.

Радомир прищурился и погодя несколько секунд задал следующий вопрос:

— А кто управляет нашими жизнями здесь, Аврора?

Она отвела взгляд и прижала ладонь к губам.

— Говори… Я слушаю!

— Я не знаю, сколько их, этих людей. Твой дядя Савелий — один из них. Эти люди контролируют численность поселений, влияют на судьбы людей и управляют ими. Я пыталась разобраться в том, как работает эта система. Сопоставляла события и факты, пыталась найти доказательства, но… Знаешь, я думаю, что твой дядя один ничего не решает. Как и Гелиан… Кстати, Гелиан не желает даже говорить на эту тему. Считает, что я строю теории заговора от скуки… — Аврора хмыкнула, — как будто дел других у меня нет. Правда в том, что Гелиан тоже живет в мире иллюзий, так же, как и все остальные.

— Значит, ты говорила с Гелианом об этом…

— И не раз.

Радомир нахмурился.

— Мне кажется, или у тебя с Гелианом доверительные отношения? Он подарил тебе блок питания для компьютера, он знал, что ты владеешь языком предков, он прекрасно понимал, что ты не дура, когда давал тебе поручение охранять Терру. Что еще Гелиан знает о тебе такого, о чем я не догадываюсь?

— Мы с Гелианом терлись рядом друг с другом с самого детства. Естественно, он знает меня достаточно хорошо.

— Лучше, чем я, ты хотела сказать, — добавил Радомир.

— Гелиан относится ко мне, как к сестре. Он уважает меня и иногда прислушивается к моему мнению. Хорошо ли он знает меня? Достаточно хорошо для Главы дома. Но он не знает меня с той стороны, с которой знаешь ты. В этом смысле, никто не знает меня лучше, чем ты, — она взглянула ему в глаза и вновь отвернулась.

— Расскажи мне о тех людях, которые, по твоему мнению, вершат суд в нашем поселении.

— Эти люди есть не только в нашем поселении. И свой суд они вершили еще на земле Стелларов. Остался ли кто-нибудь из них там? — Аврора пожала плечами, — откуда мне знать?

— Что ты знаешь о них?

— Немного. Обрывки информации, сопоставив которые я пришла к выводу, что такие люди существуют.

— Откуда эта информация?

— Это истории. Истории из жизни блудниц. Истории из жизни добровольцев и их семей.

— Расскажи хоть одну из них, — приказным тоном произнес Радомир.

— Антонина. Если хочешь, я могу рассказать ее историю.

— Я слушаю.

— Антонину приговорили, когда ей было двадцать. Жизнь в браке у нее не клеилась. Родители ее против того союза были: вроде как Антонина и муж ее в дальнем родстве состояли. В общем, у Тони несколько выкидышей было. А потом повитуха ей сказала, что у Антонины вообще детей никогда не будет. Муж Тони в добровольцы подался и домой спустя два похода не воротился. Тогда-то Антонина письмо свое и получила. В нем говорилось, что, либо за стену она пойдет, либо в блудный дом. Ей выбирать. Но решение она принять должна к концу недели. Антонина подумала, что шутка то злая и махнула на все рукой. Спустя неделю к ней в дом посреди ночи трое в масках ворвались. Повязали они ее и к стене потащили. Она упиралась. Они бросили ее у самых ворот и сказали, что третьего предупреждения не будет. Ей на помощь никто не пришел: ни охрана, ни прохожие случайные. Поутру Тоня собиралась с жалобой к Стелларам пойти, но не дошла она. Кто-то ее по голове стукнул. Провалялась она до утра в канаве с пробитой головой. Вылезла сама и до дома добралась. Болела с неделю. За эту же неделю ее с работы уволили. А потом кто-то дом ее поджег. Родные ее на порог не пустили, а соседи даже хлеба не подали. Одна. Без денег. Без крова над головой. На работу не брал ее никто. Никому не нужна. Только пустоши и дому Блудному. Ее девочки на улице ночью подобрали. У себя приютили. Но ведь хлеб чужой за бесплатно вечно есть не будешь, а люди в поселке к тому моменту уже наслышаны были о том, куда Антонина подалась. То письмо странное сгорело вместе с домом Тони. Вот такая грустная история. И историй таких в Блудном доме много. Одна на другую похожи, как две капли воды. Краеугольный камень везде один: бездетные женщины, которые по краю ходят. Антонина не раз рассказывала эту историю другим, но никто, кроме девочек, ей не верил. Клиентам-то что? Штаны застегнул и пошел. А с людьми на улице Антонина даже не заговорит.

— А что говорил Август по этому поводу? — спросил Радомир, продолжая пытливым взглядом изучать Аврору.

— Когда он ушел, я историй тех еще не знала.

— Почему тогда думаешь, что дядька Савелий принимает во всем участие?

— Именно он родословные книги вел. И в поселении Стелларов, и здесь, на новых землях.

— Ты сводишь все к бракам, деторождению и численности населения?

— Господин Савелий знает генетику и составляет родословные. Это ни для кого не секрет.

Радомир злобно усмехнулся.

— В чем же еще ты собираешься обвинить моего дядю? Возможно, в отравлении Терры? Или, скажем, в убийстве Катерины?

Аврора перевела взгляд на него:

— Ты же понимаешь, что он вполне мог это сделать.

— Побойся Бога, Аврора! Что же ты несешь?!