Наследие орков

- Ничего, - пожал плечами моррон, - все остается по-прежнему: ты уезжаешь и продолжаешь жить, как жила. Я подскажу, как найти других морронов, а уж захочешь ты вступить в Легион или нет, решай сама. Мы не секта религиозных фанатиков, силком не тянем, беспрекословного повиновения и полного отрешения от прошлой жизни тоже не требуем.

- Что я должна буду делать и что мне даст служба в вашем Легионе?

- Вот, вот оно, нынешнее поколение недальновидных, примитивных эгоистов, все в этом! - простонал моррон так жалобно и печально, что даже Диана, несмотря на изумление его реакцией, прониклась к нему сочувствием. - Ты бы еще спросила, сколько платить будут и выдаются ли бесплатные обеды по вторникам и четвергам!

- Послушай… - Девушка хотела обратиться по имени и вопросительно уставилась на юношу в ожидании, что он догадается представиться.

- Дарк Аламез.

- Послушай, Дарк, в чем же тогда смысл служения, не для других, а лично для меня?

- Мне некогда рассказывать и разжевывать прописные истины об устройстве наших организмов, - устало вздохнул моррон. - В Легионе тебе все объяснят и всему научат гораздо лучше, чем смог бы сделать я, даже если бы не был таким невыспавшимся и озлобленным. Я сказал, к кому обратиться, я выполнил свой долг…

- Но зачем мне это? - разведя руками, спросила Диана, на лице которой застыло выражение искреннего удивления и непонимания.

Дарк подошел вплотную к кровати и, рискуя здоровьем, осмелился сесть рядом с девушкой. Его мозолистые подушечки пальцев осторожно коснулись тыльной стороны ладони новообращенной.

- Я стал морроном около тысячи лет назад. Это было давно, очень давно. Кроме служения коллективному разуму и выполнения великих миссий, есть будни: обычные серые дни, похожие друг на друга так сильно, что хочется выть. Я не поручусь, что однажды промозглым осенним утром мне не захочется засунуть шею в петлю или прыгнуть с моста. Однако в трудные минуты меня всегда согревала мысль, что рядом есть и другие, такие же обреченные на невзрачное, серое существование от одного задания до другого. Люди будут приходить и уходить из твоей жизни, а собратья- морроны - величина более постоянная. Ты можешь их ненавидеть, корить за нерасторопность, глупость или даже презирать, но без них тебе не выжить!

Дарк встал и начал медленно раздеваться. Глаз еще болел, на языке натерлась мозоль, а мысли буксовали, как застрявший в сугробе энергомобиль. Он выполнил свой долг, долг первого моррона, встретившего новичка, который должен был вкратце объяснить желторотому юнцу, что к чему. Остальным займутся другие, те, кто сейчас просиживал седалища в мягких креслах и нежился в теплых постелях.

- Хорошо, я сделаю, как ты сказал, - быстро произнесла Диана, побоявшись, что Дарк заснет, так и не услышав ее решения, - но только после того, как мы вместе вернемся из Полесья. Не обольщайся, дело не в тебе… ты мне, по правде говоря, не только несимпатичен, но даже противен… я… я просто чувствую, что так нужно…

- Делай, как знаешь… твое право, но должен предупредить: мы вместе, но каждый за себя. Прогнать тебя не могу, но и на поддержку не рассчитывай! Кроме того, я в опале, за мной охотятся и морроны, и вампиры, - пробурчал Аламез, наконец-то добравшись до постели и зарывшись лицом в подушку.

- Вампиры?! - воскликнула Диана, не подозревавшая о существовании кровососущих тварей.

- Ага, такие вредные, пакостные и очень-очень настырные создания, - простонал Дарк, погружаясь в сон.

Глава 16 СЭБ во всей его красе

Дарк проснулся от запаха кофе, проникшего в нос сквозь ритмично раздувающиеся во сне ноздри. Моррон все еще хотел спать, но бороться с оживляющим, наполняющим бодростью ароматом не было сил. Пробуждающие флюиды проникли в мозг, и чувство блаженной сонливости ушло, не оставив надежды на возвращение. Аламез медленно открыл глаза. Буквально в двух сантиметрах от его носа благоухала большая чашка кофе на блюдце, слегка подрагивающем в женской руке.

- Ну, вот мы и проснулись, - пропел мелодичный бархатный голос, в котором не осталось ни капли раздражительности и недовольства. - Вставай, засоня, день уже на дворе. Делом пора заняться, если не хочешь застрять здесь до лета!

Рука Аламеза ухватилась за блюдце, а губы жадно припали к краям чашки. Обжигающе горячая жидкость проникла внутрь организма, вызвав небывалый прилив сил. Кофе был крепким и вкусным, человеку, умеющему так варить этот божественный напиток, можно было простить многое, даже сиявший всеми цветами радуги синяк под глазом.