Наследие чародея

Кровь — яркая, красная кровь — выступила из неглубокого пореза. Калами содрогнулся: у призраков нет крови. Он поспешил спрятать кинжал в ножны, весь дрожа при мысли о том, что он чуть было не натворил.

Калами осторожно поднял Бриджит и крепко прижал ее к груди. Ясеневая палочка дожидалась поодаль, но стоило Калами сделать первый шаг, как она снова припустила по лесу. Этому проводнику можно было доверять, ведь это было его творение. Калами старался держать себя в руках так же крепко, как держал Бриджит. Где-то там, впереди, бежит река. Ее течение приведет его обратно, в мир живых. Там есть звуки и запахи, свет и тепло. Вот она, цель, вот к чему он стремится и душой и сердцем. Всеми силами души, сердца и измученных легких Калами пытался превратить эту цель в нечто осязаемое.

Наконец деревья поредели и перед Калами заблестела коричневая гладь реки, протянувшейся меж поросших мхом берегов. Не желая больше сдерживаться, он завопил от радости и побежал — тяжело и неуклюже, пока вода не коснулась его сапог. Деревья вокруг превратились в бесформенные тени, и стало холодно. Калами закрыл глаза, а потом вновь открыл.

Он стоял на берегу замерзшего ручья, который впадал в большую реку, что течет к Выштавосу, зимнему дворцу императорской семьи. Неподалеку грызла удила и нетерпеливо била копытом лошадь, привязанная к иве.

Не обращая на нее внимания, Калами стал на колени, и Бриджит соскользнула на снег. Он торопливо расстегнул свой плащ и укрыл ее. Бриджит была слишком бледной и слишком холодной. Калами приложил руку к ее груди: она дышала. Дышала!

От его прикосновения, а может, от зимнего холода Бриджит очнулась и открыла глаза.

— Сны, — пробормотала она, глядя на него невидящими, но тем не менее ясными глазами. — Какие странные сны…

— Да, это всего лишь сны, — ласково сказал Калами, закутывая ее в плащ. — А утром ты проснешься. «Проснешься — и будешь моей, проснешься — и наполнишь мои грезы, Бриджит Ледерли».

Сейчас она показалась ему прекрасной. Время, проведенное в Землях Смерти и Духов, сделало ее черты тоньше и благородней. Впервые он увидел ее восемь лет назад — глазами сгорающего от желания юноши по имени Кьости, и видел в ней просто тоненькую девушку, которой можно заговорить зубы, чтобы затащить в постель. Второй раз он видел ее сам, в темноте безлунной ночи возле озера, и был ослеплен силой, которая бесконтрольно и бессмысленно изливалась в невосприимчивый мир. А когда он вернулся в третий раз и увидел, как она стоит над ним, вытащив его из смертоносного озера, она показалась ему крепкой простолюдинкой, загрубевшей от тяжелой работы.

Но теперь, на грани жизни и смерти, она казалась такой хрупкой, словно в ней не осталось ничего материального — только сила души, поддерживающая биение жизни. Вероятно, эти черты можно усилить… И если так, то, когда он будет стоять за троном Изавальты, она будет не просто служанкой…

Калами улыбнулся и прижал Бриджит к сердцу.

Глава 10

Медеан разглядывала тучного человека, стоявшего перед ней на коленях на черно-белых мраморных плитах аудиенц-зала. Ярко-желтые шелковые портьеры, которые были призваны создавать в зале солнечную и гостеприимную атмосферу, придавали желчный оттенок и без того болезненному лицу посетителя. Из-под головного убора, расшитого драгоценными камнями, стекали капли пота.

— Нижайше благодарю Ваше Величество за любезно предоставленную аудиенцию, — отдуваясь, прохрипел он.

Медеан кивнула и жестом приказала слуге принести стул.

— Присаживайтесь, лорд-мастер Уло, — произнесла она, опускаясь в квадратное кресло с резными ножками в форме орлиных лап, сжимающих плоды граната. Кивок фрейлинам — и секретарь приказал им отвернуться и не прислушиваться к дальнейшей беседе. — Я вас слушаю.

Гость не без труда поднялся на ноги и уселся на резной стул с мягкой обивкой, жалобно скрипнувший под этим грузом.

— Царственная госпожа! Я прибыл сюда, чтобы доказать свою преданность трону Вечной Изавальты. Я здесь, чтобы покорнейше просить вас прислушаться к моим словам. Я…

Медеан нетерпеливо взмахнула забинтованной рукой, прерывая неуемный поток красноречия:

— Ближе к делу, лорд-мастер. Вы ведь знаете, я не слишком терпелива к посланникам из Казатана.

У Медеан и вправду от одного вида этого человека зачесались руки под повязками, но она пока не ощущала необходимости говорить ему об этом.

Сделав над собой усилие, человек выпрямился.

— Госпожа, я принес вам вести о заговоре и заговорщиках.

Медеан сидела недвижимо, как камень, пока Уло заливался соловьем и делал большие глаза. Он в красках поведал ей о том, как лорд-мастер Храбан, узнав об аресте делегации из Казатана, послал ему, Уло, письмо, из которого он и узнал о заговоре. О том, как он, внутренне содрогаясь от отвращения, вел переписку с Храбаном. И наконец о том, как Храбан подговорил его участвовать в этом предприятии и пригласил в Спараватан на встречу с другими мятежниками и с Анандой.

— Кто они? — прорычала Медеан.