Наследие Богини (ЛП)

— Ты слышал? — хриплым голосом обратилась я к Кроносу.

— Сына? Ну конечно, — Кронос коснулся моего живота. Когда я отбросила его руку, он усмехнулся. — Похоже, веселье вот-вот начнётся.

— Какое веселье? — я знала ответ ещё до того, как задала вопрос. Сон, то есть видение, пришёл в начале дня осеннего равноденствия, и Генри наконец узнал, что я пропала.

Живот и спину вдруг пронзила острая боль, и мне стало трудно дышать. Кронос тут же оказался рядом, точно так же, как сделал бы Генри, будь он здесь. Я отвернулась.

— Каллиопа решила, что это случится сегодня, — прошептал Кронос; тон его голоса успокоил бы меня, если бы говорил кто-то другой.

— Что случится сегодня?

Я изо всех сил пыталась встать и дойти до ванной, но ноги не слушались. Я чуть не упала, но Кронос подхватил меня своими холодными руками, и как только я вернулась на кровать, то отстранилась от него.

— Появление на свет твоего дитя.

Воздух покинул лёгкие. На этот раз больно было не физически.

Это всё блеф. Они оба пытаются запугать меня настолько, чтобы начались преждевременные роды и чтобы Генри не успел спасти меня…

Но когда я откинулась назад, то нащупала на простынях мокрое пятно, а влажная ночная рубашка прилипла к бёдрам. Где-то посреди ночи отошли воды. Роды и вправду начались.

Девять месяцев ожидания. Девять месяцев страха. Девять месяцев — единственное, что отделяло Каллиопу от ребёнка, которого я вынашивала.

Я не готова стать мамой. Никогда и представить не могла, что рожу ребёнка раньше тридцати лет. Но Каллиопа не дала выбора, и мне с каждым днём становилось всё страшнее и страшнее, пока ужас и вовсе не сдавил горло. Она заберёт ребенка, и я не в силах помешать этому. Через несколько часов я потеряю своего малыша — ребёнка Генри, — и отдам его в руки той, кто жаждет лишь моих страданий.

Но ведь Генри теперь знает. Нельзя терять надежды, что он придёт на подмогу, если только мне удастся продержаться ещё чуть-чуть.

Должно быть, Кронос заметил выражение моего лица, потому что усмехнулся и взбил для меня подушку.

— Не тревожься, дорогая. Каллиопа не убьёт тебя без моего позволения, и поверь, я никогда не обижу тебя.

О себе я и не беспокоилась.

— Не обидишь, но прикажешь сделать это Каллиопе, — фыркнула я. — Позволишь ей забрать ребёнка, и я больше никогда его не увижу.

Кронос смотрел на меня непонимающе. В такие минуты я вспоминала, что, несмотря на человеческий облик, он вовсе не был человеком. Он не понимал моей любви к ребенку. Он изумился, когда я машинально прикрыла руками живот в момент ссоры с Каллиопой. Я нахамила ей, и она ударила меня по лицу. Он не понимал, как сильно меня ранят мысли о разлуке с ещё не рождённым малышом.

Кронос — монстр, который пытался уничтожить собственных детей, поэтому не стоит ждать от него хоть какого-то сопереживания.

— Если ты хочешь оставить дитя, то скажи лишь слово, — произнёс Кронос так, будто это пустяковое дело. Возможно, для него так и есть. — Я позабочусь о том, чтобы Каллиопа не мешала. В обмен лишь прошу, чтобы ты правила рядом со мной.

Он уже не первый раз делает мне такое предложение, и не в первый раз я, от безысходности, хочу ответить согласием. Чем ближе момент появления на свет ребенка, тем тяжелее говорить «нет».

Кронос не утаивал, что хочет сделать меня своей королевой и править целым миром, готовый уничтожить всякого, кто встанет у него на пути. Я не понимала почему — быть может оттого, что я однажды проявила к нему каплю сострадания, или же потому, что я никогда не выступала против титанов, — но это и неважно. Если я соглашусь, то ребёнок, как и я, будет в безопасности. Однако первым, кого уничтожит Кронос, будет Генри, а после он расправится и с остальным миром.

Как бы я ни любила ребёнка, на что бы ни пошла ради его безопасности, я не могла стоять рядом с Кроносом и наблюдать, как он уничтожает всё человечество. Не могла умереть, как когда-то Персефона. Не могла позволить ему убить тех, кого люблю, в особенности если придётся вечно жить с этим грузом на сердце.

Но время беспощадно таяло. Теперь, когда Совет узнал, что я пропала, правила игры поменялись, поэтому, если я продолжу держать Кроноса в напряжении, то, быть может, совет успеет отыскать Рею.

— Обещай, что никого не убьёшь, и я подумаю над твоим предложением, — соврала я.

Кронос усмехнулся, обнажив ряд белоснежных зубов. Его усмешка напоминала натянутую, фальшивую улыбку кинозвезды, и оттого он казался ещё более пугающим.

— Если так, то хорошо. Согласишься, и я оставлю человечество в покое. Как-никак, разногласия у меня не с ними, да и королю нужны подданные.

— Я сказала «никого», — напомнила я. — Ты не тронешь ни людей, ни богов.

Кронос смерил меня взглядом, а я оцепенела, надеясь, что вправе ставить подобные условия. Мне нужно выиграть для Совета чуть больше времени.