Нашествие. Мститель

— Набережная от складов до сужения реки. — Мастер Райан перечислил улицы, «раздал» сектора.

Другие сержанты получили взводы, Ксандр с Вацлавом проверили оружие и поплелись патрулировать вдвоем. Уже миновал полдень и потеплело, но улицы Наргелиса пустовали — напуганные сожжением Дикого города, потрясенные бессмысленной жестокостью казни, терианцы попрятались кто куда. Ксандр подозревал, что большинство из них потихоньку покидают свои дома, ищут убежище на фермах, в горах…

У реки Ксандр остановился и посмотрел на скалы, закрывающие долину.

Сегодня вершин гор, покрытых нетающим снегом, не видно. Сегодня через перевал замедленной лавиной сходит пена туч… Кажется, она обрушится на город потоком, смоет всю дрянь, унесет людей и варханов, тёмников и манкуратов, с воем потащит магулов и горбатых псов.

— Ты чего опять? — Вацлав похлопал себя по карманам и рассмеялся, не дожидаясь ответа. — Прикинь, курить захотелось! Ща, думаю, засмолю… А ведь не курил. Здесь.

— Личность отторгается, — предположил Ксандр, — я все меньше чувствую своего… берсера. Донора. Будто он отступил, разочаровался во мне и бросил игру. Дальше я должен сам. Ты не задумывался, что происходит с нашими персами, когда мы выключаем компьютер?

— Я только КС…[16] — Вацлав завел руки за спину и качнулся с пятки на носок. — Воображение у тебя, Ксандр берГрон… Вот сестренка, когда маленькая была, верила: игрушки ночью сами по себе шараёбятся. Помнишь, мультик еще был. Да-а, — потянулся он. — Хочется домой, а?

— Не знаю. Одному — нет. Юлька моя… Блин, валяется там, я сиделку так и не нашел.

— А вот и займемся. Чего тут шастать? Тихо, как на кладбище.

Мимо проплыла моторка с двумя варханами на борту. Патрулируют.

— Давай хоть пройдемся для вида по маршруту, — предложил Ксандр, — а то еще жалования лишат. Мне некстати.

Вацлав пожал плечами, и они зашагали по набережной — туда, где река сужалась и прямо на берегу высились два огромных столба. Ксандр остановился перед ними. Что за конструкция? Будто не хватает чего-то. И зачем здесь столбы? На той стороне — такие же.

У самой узкой части реки стояли два столба. От них на другой берег, к таким же столбам, уходили канаты — два внизу и два наверху. Дамир заметил систему блоков. И всё, и никаких тебе перекладин. Не перелезть. Они что, это называют мостом,?

Камачек вытер покрытое каплями дождя, и пота лицо, вытащил из кармана маленькую трубочку и переливчато свистнул в нее, подавая сигнал. Сложный тонкий звук отразился от стен домов.

— Ждем. — Камачек тяжело дышал. — Сейчас.

На том берегу возникли размытые силуэты, засуетились у блоков. Поползла, распрямляясь, гармошка моста — дощечки, нанизанные на веревки. Нижние канаты, оказывается, служили опорой, а верхние — перилами.

Сейчас никаких канатов не было, видимо, переправу уничтожили во время зачистки. Ксандр оцепенел, пораженный ярким воспоминанием. В нем и раньше просыпались «картинки» прошлой жизни, Дамировой, но сейчас эпизод получился особенно живым. Что же, получается, ключ к памяти берсера — повторение пути?

И если Ксандр пройдет его заново, то отыщет Забвение?

Вацлав тронул Ксандра за плечо.

— Слушай, Ксандр. Я понимаю, хреново. Я понимаю, жена, всё такое. Ты не раскисай, парень, а то нас обоих сожрут. Друг без друга — не выжить вообще, нереально.

Ксандр чуть не рассказал ему о Дамире и Забвении. Вацлав никогда не стал бы ему другом на Земле, но здесь, в чужом мире, Ваня — единственный близкий человек. Но, представив его «овощем» — без памяти, без желаний, — Ксандр сдержался.

— Где сиделку брать, как думаешь? — спросил он вместо признания.

— В больнице. Когда бабушка слегла, мы медсестру наняли. Тут же есть лазареты, значит, и нянечки должны быть. Вот и пойдем… Я в санчасть уже ходил, знаю, где это.

Они повернулись спиной к реке, несущей мутные воды, и отправились в город.

* * *

Толстая неряшливая терианка не задавала вопросов, ее интересовали только деньги — мелкие монетки, сумма, учитывая жалование сержанта Ксандра берГрона, небольшая. Юлька не заметила сиделку, не заметила и мужа.

— Не волнуйтесь, офицер! — Терианка безостановочно кланялась, трясла седовласой головой, будто ее тело сводило судорогой. — Всё сделаю, всё, я за недужными умеючи, обучалася. И кашку сварю, и накормлю, и ссаньё вынесу, я умеючи, обучалася.