Нашедшие Путь

— А с дополнительным куплетом — нормально получилось, — задумчиво проговорил Борис, — какой-то новый смысл появился… И всё же: не нравится мне, когда Высоцкого коверкают.

— Мне тоже не нравится, когда Высоцкого коверкают, но у меня — своё восприятие.

— У Михаила Евдокимова — тоже было своё восприятие, но в его исполнении песни Высоцкого звучали великолепно.

— Ну ты сравнил!.. Евдокимов был артистом, к тому же — уникальным артистом, да и вообще… убили уже его… Короче, если не нравится… на, — Алексей протянул гитару Борису.

— Да ладно, — Борис слегка оттолкнул гитару, — давай лучше что-нибудь своё, а потом — я.

— Уговорил… А рюмки-то уже давно пустые, — Алексей привстал и потянулся за бутылкой.

— Я налью, — перехватил инициативу Борис, — а ты давай, давай.

— Даю, даю:

Проходят дни, уходят годы;

Их ни на миг не удержать;

А я хочу: сквозь непогоду

Сорваться с места и бежать

Туда, где я был глуп и молод,

Где всё пока-что впереди,

В душе — не поселился холод,

Поют — печальные дожди…

И там мечты мои — чудесны,

Передо мною — целый мир,

И жив, хотя мне не известен ещё,

Мой будущий кумир…

Я бы не взял с собой печали,

Но весь свой опыт захватил

Туда, где всё — ещё в начале,

И я бы, не жалея сил,

Не упуская ни мгновенья,

Напрасно б не прожил и дня:

Возможности и вдохновение

Не ускользнули б от меня,

Я бы сумел собой заняться,

Перекроить судьбу свою…

А нынче… мне б лишь — не сорваться,

Лишь удержаться на краю.

— Ну «мра-ак»! — подытожила Катя. — Умеешь тоски нагнать.

— Всё-то вам не ладно… На, держи, — Алексей отдал гитару Борису. — Завтра на работу?

— Да, — завтра.

— Какое-то плохое у меня предчувствие в связи с этими переменами, — выдавил Алексей, потягивая вино.

— Ну что ж теперь?.. Я уже забыл, когда у меня были хорошие предчувствия, — Борис ударил по струнам. — И вообще:

Я не люблю играть в футбол… на минном поле,

Это — как будто — выживать в родной стране;

К тому же, этому — совсем не учат в школе…

Кому-то дали нужный навык, но не мне.

Ищу совета в притчах Нового Завета,

В песнях Высоцкого и в Пушкинских стихах;

Но вот ответ митрополита Филарета,

Что дан был Пушкину, мой обнажает страх…

Я существую как бы впопыхах

И день за днём всё ниже опускаюсь…

В своём «отчёте о проделанных грехах»

Я только снова согрешу, но не покаюсь…

Я, гражданин Отечества худой,

Небесного — и вовсе не достоен;

И занят я — какой-то ерундой

Всю жизнь свою… Бес за меня спокоен…

Поляну вижу, где красивые цветы —

Словно крестов церковных позолота.

Я опускаюсь как в цветы — в мечты,

Не распознав кувшинки и болото…

Не вразумил меня святитель Филарет:

Мне всё же ближе «Дар напрасный, дар случайный…»

Да ведь и Пушкин — тоже выбрал пистолет,

Как будто был ведом какой-то силой тайной…

Смаковниц нет, за то полно дубов и лип…

И я не понимаю — почему…

Себе знал цену, а в болото влип…

Но по делам своим — достойное приму.

— И этот — туда же!.. — со вздохом выдала Катя. — Мало того, что в «шараге» всё хреново до предела, так ещё и у вас тут — сплошной упадок… Уйду я от вас.

***

Ночью прошёл дождь. Перепрыгивая в темноте через лужи,

Борис несколько раз помянул крепким словом городские власти за отвратительное освещение улиц, однако вскоре приноровился и уже почти перестал бояться переломать ноги перед первым же рабочим днём. «Что-то затянулось время потерь и неудач, — думал Борис, — очень затянулось; надо как-то всё изменить».

Перед заводоуправлением асфальт оказался почти без выбоин и луж;

Борис решил сделать небольшую пробежку. Обгоняя, спешащих на работу, людей, он вдруг заметил хорошо знакомый силуэт и осторожно окликнул:

— Романыч, ты что ли?

Идущий впереди обернулся:

— Здорово, Борис!.. Ты обратно к нам?

— Ну да. Привет, — Борис протянул руку.

— Хорошо… Может, теперь работа пойдёт нормально.

— Из-за меня-то?.. Ну ты скажешь тоже, Егор Романович!

— Боря, я серьёзно… После твоего ухода — у нас, считай, одни алкаши остались.

— Как так?.. А ребята?..

— А ты не знаешь?.. Витьку — тоже посадили, Серый — помер, Толяна — покалечили, оба Игоря — уволились, а остальные — спиваются потихоньку… Зарабатывать меньше стали… Но это — не только из-за пьянки: хозяева у завода сменились; то, что прежние украсть не успели, — то нынешние «подчищают».

— А «прессуют» — то как и прежде?

— Если не «круче»… Да вон гляди: некрологи-то висят.

Увидев перед проходной два некролога, Борис воскликнул:

— Постой, Романыч!.. Гляди: это же Пашка Крыласов!

— Видел уже.

— Он же года на три моложе меня!

— Попробуй столько же нервы с начальством «повыматывай», да поработай на износ, да попей каждый вечер как он!.. Долго протянешь?!

Потрясённый увиденным, Борис молча прошёл через проходную, но вдруг вспомнил, что хотел узнать про зал:

— Романыч, а где зал, в котором ребята занимались?

— Какой зал?.. А, ты про свой «мордобой»… Я не в курсе, — не интересуюсь… Показушные соревнования начальство устраивает где-то; меня, слава Богу, не трогают, — староват… Молодых поспрашивай… Правда, теперь и молодые только одним видом спорта интересуются — «литроболом»; а всё остальное: «изподпалочная» принудиловка под угрозой увольнения.

Глава 2 Алексей