Нашедшие Путь

– Студенты так называют, когда начальства рядом нет, – вот и я привык… Правильно называют… Ещё «гадюшником» называют, имея в виду тот, с позволения сказать, «коллектив», который целенаправленно формирует вокруг себя директор, выживая людей приличных и оставляя холуёв.

– Я, вообще-то, много плохого об этом заведении слышал. Многие с иронией и с издёвкой называют это училище «театральным», «показушным», некоторые даже с тюрьмой сравнивают, студентов жалеют.

– За то в газетах хвалят и по местному телевидению.

– Понимаю твою иронию… Городские средства массовой информации трудно заподозрить в правдивости и свободомыслии.

– «Народ безмолвствует», а холуи тем временем показухой занимаются; показуха же всегда держится на принудиловке. Люди терпят из-за того, что боятся работу потерять; горе-начальникам, однако, этого уже мало, – им нужны доказательства холуйской преданности.

– Лёха, а когда ты в поликлинике работал, там не лучше ли было?

– В каком-то смысле, возможно, там и лучше; такой «гнили» как в училище там не было…

– Вот и возвращайся обратно.

– Это не реально. Я и ушёл-то оттуда, прежде всего, потому, что аллергические реакции у меня были. Когда из-за аллергического коньюнктивита глаза режет так, что приходится их на какое-то время закрывать, можно и на амбулаторной операции пациента угробить, не заметив своевременно какой-нибудь кровоточащий сосуд.

– А лечиться не пробовал?

– Пробовал… Пробовал и понял, что положительные результаты в подобных ситуациях бывают только по телевидению в передаче «Здоровье», но не в реальной жизни… Жить же постоянно на антигистаминных и сосудосуживающих препаратах – довольно утомительно; а отсутствие побочных действий и осложнений – враньё с целью рекламы этих препаратов… Если бы я остался в поликлинике, вероятно, «загнулся» бы уже. Там ведь помимо испарений антисептиков ещё из неисправной вытяжки всякая гадость летела.

– Из какой вытяжки? – не понял Борис.

– Там под хирургическим кабинетом почему-то расположен зубопротезный… Зубной техник использует абразивные материалы; у него-то эту пыль затягивает, а далее через дырявую трубу всё вылетает не на улицу, а на второй этаж.

– А начальство куда смотрело?

– Говорил я главному врачу; но ему – наплевать… От зубопротезного он, видимо, какой-то доход имеет, так же как и от сдачи в аренду помещений под какие-то склады и что-то ещё; трубу по-настоящему чинить – не в его интересах.

– У тебя ведь, вроде, помимо хирургии ещё какие-то специализации есть?

– Да, да: и эндоскопия, и трансфузиология, и онкология, и массаж, и лечебная физкультура; только всё это – теперь недействительно.

– Почему?

– Вышло какое-то маразматическое постановление о том, что надо на каждую специальность ещё по четыре месяца отучиться и новые документы получить… Мне такой идиотизм уже не осилить.

– Значит, держишься за училище потому, что больше некуда податься?

– Отчасти – да, но не только. Мне ведь, слава Богу, общаться больше приходится со студентами, чем с сотрудниками и с начальством; а студенты, в основном, – хорошие. Среди них даже есть такие, которые, фактически, стали моими друзьями; в гости иногда заходят, и не только нынешние, но и бывшие.

– А фотографии есть?

– Есть… Фотографий много.

– Посмотреть можно?

– Да вон альбомы на полке: бери, да смотри… А ты, однако, хитрый… Я хотел о твоих делах поговорить, а ты, значит, на меня «стрелку перевёл».

– Да ладно, Лёха… Устал я что-то… Пойду, пожалуй; лучше спать пораньше лягу… Потом как-нибудь поговорим ещё.

– Ладно, как скажешь.

После ухода Бориса Алексей испытывал душевный дискомфорт. Вместо того, чтобы попытаться чем-то помочь, он потратил время на рассказы о собственных проблемах. Теперь он не знал, что делать. Испытывая чувство вины, Алексей почему-то незаметно уплыл в воспоминаниях к моменту своего первого прихода в училище. Он вспомнил затянувшееся ожидание у двери кабинета директора, когда, не желая зря тратить время, решил побеседовать со своим предшественником. Поднявшись этажом выше, Алексей вошёл в кабинет, поздоровался, представился и спросил:

– Могу я узнать причину вашего увольнения?

– Появилось место в стационаре; а здесь оставаться, честно говоря, и сил больше нет: надоели уже и постоянные придирки, и грубое давление со стороны администрации из-за любой мелочи, фактически – диктат; хотя закон и даёт преподавателю существенную независимость, но это – формально, а фактически – даже коллективные пьянки по поводу многочисленных праздников тут возведены в ранг обязательных мероприятий.

Алексей удивился и хотел-было продолжить разговор, но прибежала взволнованная секретарь директора и позвала Алексея:

– Что же вы ушли?! Идите быстрее! Директор вас ждёт.