Наше дело

– Но… как же так? Что значит «мертва»… Я же с ней только что разговаривала – не больше пятнадцати минут назад. Антонина Васильевна, как это… что произошло?

– Не знаю, но… там говорят, что будто бы повесилась.

– Повесилась?! Да ну, бред какой! Она только вот была жива и здорова, и полна энергии, а вы говорите – повесилась!

– Да мало ли чего… случается. Человек ходит, разговаривает, а потом – раз! – и нет его.

Ирина позволила усадить себя на диван в своём кабинете.

– Вы видели её?

– Н-нет, не видела… там людей много, все столпились…

– Но… я не понимаю, Антонина Васильевна…

В офис вошел Вадим и заглянул в кабинет со словами:

– Бригада уже подъехала, разгоняют всех.

Странно, пронеслось в голове у Ирины, он совершенно безразличен к её смерти. И как быстро приехала какая-то бригада. Маляров, что ли?

– Закрой дверь! – скомандовала бухгалтерша, и дверь закрылась.

Она приобняла девушку за плечи:

– Ирина Олеговна, успокойтесь, надо взять себя в руки.

Ирина слегка отстранилась:

– Да я совершенно спокойна! Я не понимаю просто, как это… могло произойти – зачем?

– Мало ли… всякое в жизни бывает. С вами всё в порядке?

– Да, спасибо. Но… Кошмар какой-то… Как вы думаете, к нам придет прокуратура? Или полиция?

Антонина Васильевна неопределенно мотнула головой. Ирина продолжила свою мысль:

– Судя по всему, я была последней, кто разговаривал с Галиной Ивановной. Тут, в офисе.

– Вы же не ругались?

– Почему вы так спрашиваете? Хотя, нет. В том-то и дело, что мы очень… конструктивно пообщались. Как обычно. Я согласилась со всеми её доводами – почти со всеми.

– Странно. Точно могу сказать, что её будет не хватать.

– Да, это точно. Кажется, уже не хватает.

Ирина задумчиво стала наматывать на палец рыжую прядь.

За окном на подоконнике сидела ворона и заглядывала сквозь двойной стеклопакет в кабинет.

Антонина Васильевна что-то пробормотала, чего Ирина не смогла разобрать и не стала переспрашивать, поднялась и вышла из кабинета, встретившись в дверях с Вадимом, протиснувшимся мимо неё внутрь.

– Вадим, что там сегодня произошло с Галиной Ивановной? – спросила она после того, как он закрыл за собой дверь и присел на один из стульев возле приставного стола для совещаний.

– Да я сам, если честно, не совсем вник в эту тему: она вышла сразу после разговора с вами, потом вышли вы, потом вернулись, а её… нашли через десять минут в туалете повешенной.

– Я в туалет не заходила, если ты к этому клонишь.

– Я лишь констатировал последовательность событий. Так всё быстро случилось, неожиданно…

– Ты её видел? В туалете, я имею ввиду…

– Народ там толпился, мужик какой-то сказал, что до приезда оперов трогать её нельзя – вот она и висела там, на веревке.

– Ты… сам это видел?

– Ну да. Жутко, правда: только что она мимо меня прошла, и вот – уже в петле.

– Ты как-то говоришь об этом… неподобающе.

Он молча пожал плечами.

– Думаешь, она сама повесилась?

– А вы думаете, не сама?

– Что за манера отвечать вопросом на вопрос. Я твое мнение спрашиваю. Ты сам сказал, что видел, как она вышла – она была похожа на человека, который шел вешаться?

– Нет, я бы так не подумал.

– Она что-нибудь тебе сказала, когда проходила мимо? Посмотрела на тебя?

– Ну, как обычно: чего, мол, Вадик, грушу околачиваешь.

– А ты действительно околачивал?

– Да я в окно просто смотрел – глаза отдыхали от монитора. Воронья развелось…

– Ну, это ты Галине Ивановне втирать можешь про глаза. И что, у неё с собой веревка была?

– Нет, у неё с собой вообще ничего не было.

– Так с чего ты тогда решил, что она повесилась? Или у неё всё было заготовлено заранее, в сливном бачке припрятано – так, выходит? Она только ждала, чтобы решить со мной вопросы по оплате, набить план общения с партнерами, и – быстренько в туалет вешаться.

– Это… у вас юмор такой, Ирина Олеговна?

– Это у меня сейчас истерика будет! – она прикусила губу, чтобы не дать волю своему раздражению. – Ладно, позови, пожалуйста, Сергея.

Вадим, недовольный, молча вышел, и через минуту на его месте уже сидел Сергей. Это был плотненький паренек двадцати двух-двадцати трёх лет, пышущий здоровьем и благополучием, с розовыми щечками и открытым лбом. Ирина не читала еще его личную карточку, но подозревала, что он не служил в армии, и не будет. Как, впрочем, и Вадим.

– Сергей, ты знаешь, что у нас тут… нестандартная ситуация.

– Да, Ирина Олеговна, это ужасно!

– Ты видел, как она выходила… в последний раз?

– Нет, я в этот момент консультировал клиента по телефону, но Яна говорит, что она от вас вышла такая вся задорная, и от этого – еще в большей степени шок.

– Как там Яна?

– Сидит в углу, отходит – Антонина ей накапала чего-то в рюмку, она сейчас в трансе.

– А там, в туалете…

– Я, честно говоря, не нахожу в этом ничего, на что стоило бы глазеть, поэтому вышел просто, за компанию, в коридор, чтобы Яну… это… поддержать.

Ирина сообразила, что Сергей наверняка побаивался покойников, поэтому и не приблизился к женскому туалету. Говорят, дух покойника ещё три дня будет висеть над его телом. Жуть.