Наша эра наступает завтра

Уна Канти Наша эра наступает завтра

Fortis imaginatio generat casum

Сильное воображение

рождает событие

– латинская пословица

Источники: стоковые фото с pexels.comunsplash.com.

I

Солнечные лучи ловко проникали через открытое окно в небольшую комнату на втором этаже инсулы1 и разбегались по немытому полу и бесцветным стенам, заползали на шаткие стулья и невысокий столик, тянулись по узкой низкой кровати, пока не добрались до закрытых глаз безмятежно спящего человека, на чьих веках все еще блестели остатки золотых теней.

Утро наступило несколько часов назад, и на душной торговой улице городской шум уже сражался с плесканием воды в фонтанах, крики людей смешивались с топотом копыт, но ничто из этого не могло разбудить развратную и бесстыдную женщину в постели. Достойные всегда встают с солнцем и приступают к работе безо всяких промедлений, и лишь гнусные лентяи без совести позволяют себе не замечать пробуждение природы.

Только вот никто из недовольных обвинителей не догадался бы, через что прошла накрытая простыней обессиленная фигура с накрашенными веками и почему же она спит так крепко, словно знает, что никогда больше не проснется.

Однако затянутый сон не оказался вечным. Жизнь приготовила для своей жертвы новые испытания и жаждала выпустить их на волю, высмеять границу между разумностью и сумасшествием, реальностью и мечтой, правдой и вымыслом.

И по этой причине Диана открыла глаза.

II

Громкие звуки и яркие запахи неслись в комнату с оживленной улицы, и едва Диана сбросила остатки сна, как почувствовала сильный запах жареного мяса. Она оглянулась, но никакого повара в комнате не оказалось, и вместо этого взгляд упал на прикроватный деревянный столик, где теснились глиняная кружка с водой, светильник в виде керамической чаши с оливковым маслом внутри и стопка свитков из пергамента. Выглядела такая картина подозрительно. Диана постаралась вспомнить, как оказалась в чужом провонявшем жилище, совершенно непохожем на ее комнату в общежитии, но обычно светлая голова теперь оставалась пустой.

Свитки притягивали внимание, и Диана уже потянулась к ним, как вдруг за дверью раздался грохот. На пол упало ведро с водой, и кто-то негромко запричитал, но слов было не расслышать. Затем дверь распахнулась, и на пороге появилась крупная женщина, замотанная в какие-то темные тряпки, которые спускались ей ниже колен и обволакивали голову, оставляя на виду только широкое хмурое лицо и пару выбившихся черных прядей волос. В одной руке она держала полупустое ведро, а второй сжимала глубокую миску.

Диана вскочила с твердой кровати и спешно отошла к окну, решив, что безопаснее будет держаться подальше от незнакомки. Та, в свою очередь, лишь оскалилась и поставила ведро с миской на пол, даже не потрудившись пройти к столику или хотя бы к стулу. Она снова что-то пробормотала себе под нос и уже собралась уходить, как в последний момент остановилась и с презрением все-таки окинула осмотрительную гостью долгим взглядом карих глаз, пробежавшись от самой макушки до пят. Диана не смогла противостоять искушению и тоже посмотрела на себя. Белая ночная сорочка заканчивалась у колен, и Диана никак не могла сообразить, откуда на ней появилось это безвкусное одеяние.

Снаружи громко закаркали вороны, и один из них вдруг влетел в комнату через открытое окно, но уже через несколько мгновений вылетел обратно, догадавшись, что ошибся домом. Диана повисла над подоконником, украшенным горшками с пахучими травами, и хотела проследить за исчезающей в чистом голубом небе птицей, но тут же позабыла о ней, когда увидела перед собой удивительную улицу.

Четырехэтажные каменные дома без штукатурки с массивными лестницами и утопающими в цветах балконами бесстыдно залазили друг на друга, как и торговые лавки перед ними, кишащие сразу всем товаром, который только можно было выложить на прилавок: овощи, фрукты, яйца и мясо чередовались с сандалиями и глиняной посудой, с белыми шерстяными платками и кувшинами с маслами. Торговцы криками зазывали, покупатели в спешке убегали, и за всем этим наблюдали мраморные статуи, возвышающиеся над беспокойной толпой, облаченной в разноцветные туники с тогами.

Увиденное больше походило на рисунок из учебника, на картину в музее, на кадр в кинофильме, но точно не на действительность. Однако это была она, истинная и неоспоримая.

– Где я? – ахнула Диана, и слова резанули слух, как остро наточенный нож.

Она говорила не на английском.