Наша девочка

Да, это была самая страшная из ночей. Когда чай, а на самом деле отвар из ягод, закипел, когда картошка была вытащена из углей, все начали рассказывать страшные истории. Про «в черной-черной комнате, на черном-черном столе стоял черный-черный гроб». Меня трясло от холода и от страха. Я не понимала, почему это чудесное место, такое красивое при дневном свете, стало вдруг жутким, мрачным. Отовсюду слышались шорохи, страдальческие вскрики птиц.

– А по ночам, особенно в полнолуние, здесь ходят мертвецы, которым не нашлось место в склепах, где они могли бы спокойно лежать, – шептала мне Наталка.

– Поехали домой, а? – просила я.

– Ты что? Еще самого главного не было! Зачем же мы сюда ехали? – удивилась моя подружка. – А проверка на смелость? Вон, видишь, в той башне окно шире, чем в других?

– Вижу.

– Ну вот. Нужно обмотать себя веревкой за пояс, и ребята спускают тебя вниз, к живым мертвецам. Кто дольше просидит в склепе, тот и победил.

– А приз какой? – уточнила я, привыкнув, что ни одна забава не обходится без призового фонда.

– Никакой, – удивилась моя подружка. – Это же себя надо проверить. В прошлый раз я две минуты выдержала. А Костик даже одной не продержался. Только его спустили, он сразу заорал, чтобы вытаскивали. Мишка дольше всех держится. У него рекорд. Три минуты. Дольше пяти минут сидеть нельзя – мертвецы тебя насовсем в склепе оставят. Схватят за ноги, и все. Они знаешь какие сильные!

– А что там внутри?

– Кости, скелеты, черепа. Еще змеи, крысы, мыши.

– Так зачем же туда лезть?

Наталка не ответила. Она не знала, как объяснить, а я отказывалась понимать.

– Ладно, пора, – скомандовал Мишка и первым обвязал вокруг пояса веревку. Ребята встали в линию и начали спускать его в склеп. Наталка светила фонариком и следила по секундомеру.

– Вылезай! – закричала она. – Уже четыре минуты! Ребята, поднимайте его!

Все дружно стали тянуть веревку, поднимая Мишку, который скоро появился в окошке.

– Ты чего? – накинулась на него Наталка. – Сдурел, что ли?

Мишка не ответил.

– Тебя никто не схватил? – не без интереса уточнила Наталка.

Мишка мотнул головой.

Это были самые долгие четыре минуты в моей жизни. Они тянулись бесконечно. Я боялась за Мишку, за Наталку, которая решила отсидеть и за себя, и за меня. Я не понимала, зачем нужны такие проверки.

Следом полез Тимур и продержался минуту. Все пожимали ему руку и поздравляли. Дамик с Костиком выдержали по тридцать секунд. Последней полезла Наталка. Она тщательно обматывала себя веревкой, но я видела, что ей страшно.

– Наталка, может, не надо? – я уже чуть не плакала. – Веревка протерлась.

Из-за трения веревка действительно казалась хлипкой, могла в любой момент оборваться.

– Ты что? Это самая лучшая веревка! Счастливая! Мы уже столько на ней лазаем, – хмыкнула моя подружка. – Помните, четыре минуты! За себя и за Каринку, – объявила она.

Ребята спустили ее вниз. Мишка дождался, когда истекут четыре минуты, и крикнул:

– Поднимаем!

Ребята потянули за веревку. Наталка уже ухватилась за окошко, я видела ее руки, но вдруг веревка не выдержала, порвалась. Ребята дружно повалились назад.

– Держись, подтягивайся! – кричал Мишка. Он начал лезть по камням к окну склепа, но Наталке без поддержки не хватило сил, чтобы удержаться, и она рухнула вниз.

– Ай! – закричала она. – Вытащите меня отсюда! Скорее!

Мишка вязал узел на веревке, у него дрожали руки. Было понятно, что Наталке придется провести в склепе дольше пяти минут.

– Надо звать на помощь, – пролепетала я. – Пожалуйста, побежали в деревню. Пусть Наталку вытащат.

– Нас убьют! – Костик вытаращил от ужаса глаза. – Мы осквернили память мертвых.

– Я убью тебя раньше, чем родители! – заорала я. – Бегите за помощью. Я останусь с Наталкой.

– Тебя тоже мертвецы заберут! – сказал Дамик. На него было жалко смотреть – он аж трясся от страха.

– Пусть заберут! Наталку я не оставлю!

– Ладно, оставайся, – сказал Мишка. – Вот тебе фонарик. Мертвецы боятся света. И вот еще – нож.

Я знала, что это любимый нож Мишки, из суперстали, который никогда не ржавеет, не тупеет и может разрезать, все что угодно.

– Я тоже останусь, – сказал Дамик, – огонь разожгу. Буду нечисть отпугивать. Лучше меня никто огонь не поддержит. Пусть Каринка с Наталкой разговаривает, а я их буду охранять. Если что случится – брошу в костер пистоны. Услышите взрывы, значит, дело совсем плохо.

– Хорошо. Пошли, ребята, – скомандовал Мишка.

Дамик разжег несколько костров. Я натаскала камней, соорудив лестницу, чтобы быть повыше к окну, и разговаривала с Наталкой.

– Мне страшно. Очень, – сказала она.

Мне было еще страшнее – Наталка плакала.

– Карин, ты не уходи только, – попросила она.

– Не уйду ни за что. Я сейчас брошу тебе фонарик.

– А ты как? – в этот момент моя подружка волновалась за меня больше, чем за себя.

– Дамик костры разжег. И Мишка мне свой нож оставил. Не бойся, они побежали за помощью.

– Нас убьют. Мы осквернили память мертвых, – рыдала Наталка.

– Пусть лучше живые убивают, чем мертвецы. – Я тоже плакала.

– В туалет хочу, – пожаловалась моя подружка.

– Так сходи.