Наш Современник, 2009 № 01

тверждаем наличие на Кубе советских военных в составе "Учебного центра № 12", а никакой "бригады" здесь нет. И задача центра только обучение кубинских военных". Я отреагировал: "Уже и номер дали!" И затем высказал мнение, что следует поддержать кубинскую формулировку, изложенную в моей телеграмме. "Ваш вариант ответа кубинское руководство сочтет определенной уступкой США, - сказал я. - Могут возникнуть осложнения в статусе наших военных на Кубе. То, что на Кубе уже 17 лет находятся советские войска, давно всем известно, как и то, что их неофициально именуют "бригада". Нельзя ли еще раз вернуться к рассмотрению варианта ответа, предлагаемого Кубой?" Но Георгий Маркович заявил: "Этот вопрос сегодня уже обсуждался, и решено согласовать с Фиделем и Раулем именно такую формулировку".

Кубинское руководство ожидало не телефонного обмена мнениями, а официального подтверждения нашей позиции по поводу американского демарша по отношению не только к Кубе, но и к СССР.

Отправил еще телеграмму в Москву с дополнительным материалом в обоснование предложения кубинского руководства, которое считает это переименование не формальным актом. По их мнению, оно повлечёт за собой изменение статуса военного подразделения.

В этот же день главный военный советник на Кубе С. Г. Кривоплясов передал, что из Минобороны получена телеграмма об отсрочке очередной поставки на Кубу советской техники (?!). Видимо, советское руководство по каким-то причинам решило не нагнетать напряжённость в отношениях с американцами.

5 сентября мне позвонил из Москвы по ВЧ Г. М. Корниенко. Передал: "Ответ СССР на запрос США направлен в Вашингтон и в посольство Кубы в Москве. Думаю, что об этом знает и Рауль Кастро".

Я попытался в этот же день связаться по вЧ с А. А. Громыко, но безуспешно, его в МИДе опять не было. Хотя мне было понятно, что все мои телеграммы не прошли мимо него и он полностью в курсе.

7 сентября 1979 года. В 21.30 в резиденцию приехал Рауль. Он рассказал о ходе конференции. Затем повел речь о кампании США против Кубы. Что там прошла пресс-конференция госсекретаря Сайруса Вэнса, по телевидению выступил Джимми Картер. Их выступления направлены против советского военного присутствия на Кубе. Пугают народ военной угрозой и т. п. "А что же мы? - возмущался Рауль. - Официального заявления СССР нет до сих пор! Нельзя давать им повод. Нет прямого контакта и совета с Фиделем. Я официально передаю, что это его удивляет. Почему Москва молчит? Что на Кубе есть советские военные - это давно известно. Чем, спрашивается, вызван нынешний истерический бум со стороны США? Ответ - хотят нас запугать, чтоб сидели тихо". Рауль был очень возбуждён.

Я информировал его, что направил дополнительно запрос в Москву. Высказал и своё мнение в поддержку кубинского варианта. Г. М. Корниенко сообщил, что суть нашего ответа США известна послу Кубы в Москве: "Ничего нового сказать не могу".

Утром 8-го я отправил в Москву запись беседы с Раулем Кастро.

10 сентября в очередной раз позвонил в МИД А. А. Громыко. Снова ответ - его нет. Соединили с первым заместителем В. Ф. Мальцевым. Вновь обратил внимание на реакцию руководства Кубы на нашу позицию в отношении военных. В. Ф. Мальцев ответил, что моя телеграмма доложена, о выступлениях С. Вэнса и Дж. Картера и позиции Кубы в Москве известно. Добавил: "Дайте ещё телеграмму о вашем мнении".

Я вновь послал шифровку в Москву.

Анализируя обстановку с моими товарищами в посольстве, мы пришли к выводу, что руководство нашей страны, обеспокоенное активизацией в США противников разрядки в канун ноябрьских выборов президента (несмотря на подписание в июне Венского договора ОСВ-2), стремилось не обострять советско-американские отношения.

Было совершенно ясно, что поданная спецслужбами США и раскручиваемая СМИ "сенсация" о советских военных на Кубе - это повод затормозить ратификацию ОСВ-2 в сенате США. Этим можно объяснить и позицию нашего посольства в США - дистанцировать от поднявшейся в СМИ шумихи президента Картера, как и госсекретаря Вэнса, якобы не знавших о наличии советских военных частей на Кубе и потому "оказавшихся втянутыми в малопродуктивную

дискуссию с Советским Союзом", что, бесспорно, было определенной уступкой США. Об этом открыто говорили и кубинцы.

12 сентября я, наконец, получил текст личного письма Брежнева Ф. Кастро. Передал его Фиделю. В письме содержались обоснования нашей позиции. Говорилось о принципиальной поддержке Кубы, о том, что советские военные на Кубе будут и впредь выполнять те же функции. Но прослеживалась и озабоченность тем, чтобы сохранить советско-американские отношения, не ухудшить их в канун президентских выборов и т. д. Было понятно, что руководство СССР предпочло бы и дальше иметь дело в США с Дж. Картером, нежели с набиравшим силу на антисоветской риторике Р. Рейганом. (Эти надежды не оправдались - выборы выиграл Р. Рейган.)