Наш Современник, 2006 № 04

Многие средства массовой информации, особенно газета “Известия”, немедленно сделали далеко идущие выводы, что возник союз авторитетов — Горбачева и Ельцина, что “имперский диктат Центра” будет исключен, что создаваемая программа станет основой экономической части Союзного договора, что эта договоренность будет способствовать реальному объединению суверенных республик и т. д. Между строк читалось: долой правительство Рыжкова, оно мешает радикальным переменам в политической и экономической жизни страны! Мне и моим соратникам было совершенно очевидно, что политический и экономический экстремизм приведет к разрушению государства, изменению общественного строя. С этим мы согласиться, разумеется, не могли, понимая, что, по существу, речь идет о национальной катастрофе, а не о реформировании политической и экономической системы.

Итак, образовались, по сути, два центра по разработке программ перехода к рынку. Мы готовили свою к 1 сентября — к сроку, отпущенному нам Верховным Советом СССР. Работали в “Соснах”. А в другом подмосковном пансионате, “Сосенки”, находились “шаталинцы”. К слову сказать, не было, по-моему, журналиста, который не побалагурил бы в связи со столь забавным совпадением: “Сосны” и “Сосенки”.

По предложению Л. Абалкина, 21 августа мы с ним приехали в “Сосенки” с надеждой найти компромисс и консолидировать силы для решения общей задачи. Приехал туда и новый премьер-министр России И. Силаев. Сели друг против друга, я рассказал о работе над правительственной программой, попытался обозначить общие точки двух программ, вновь призвал к объединению усилий. Где там! Мы попали в стан откровенных врагов, для которых само наше появление было чрезвычайно неприятным происшествием. И разговаривали-то с нами, как мэтры с приготовишками, чуть ли не сквозь зубы — куда исчезла хваленая интеллигентность научной элиты! Три часа прошли бессмысленно. Убеждать, по моему разумению, можно тех, кто умеет и хочет слушать и слышать. Мои собеседники этого не умели.

…Сейчас никто уже не вспоминает, что у истоков нынешних “радикальных” рыночных реформ стояли мои тогдашние собеседники. Сегодня, когда и Державы нет, а Россия и другие бывшие союзные республики переживают многолетний социально-экономический кризис, фамилии Шаталина, Явлинского, Ясина и иже с ними забываются, а двое последних еще и пытаются откреститься от содеянного. Может быть, им удобно в нынешней разрухе все “забыть”. Но хочу напомнить: начинали они. Потом уж их идеи подхватили новые радикалы-рыночники — Гайдар, Чубайс, Б. Федоров и др.

Горбачев по-прежнему отдыхал на Черном море, мне практически не звонил, не интересовался ходом работы, в которой, казалось бы, должен был быть кровно заинтересован. Все это еще раз подтверждало, что у него имелись иные соображения и другие люди, на которых он ориентировался. В 20-х числах августа 1990 года президент вдруг прервал отпуск, вернулся в Москву и встретился с разработчиками “500 дней”. Никого из команды союзного правительства на эту встречу не позвали. Да мы и понимали уже, что ни о каких скоординированных экономических предложениях к Союзному договору речи не идет, что на сессию будут представлены две кардинально разнящиеся программы.

Проблемами стремительно надвигающегося 91-го года вообще никто занимался. Между тем Совет Министров бомбардировали телеграммами, телефонными звонками руководители союзных республик, регионов, предприятий, которые пребывали в растерянности: как им работать? По каким законам и правилам жить, если борьба, даже война этих законов и правил уже вовсю разворачивалась на территории Союза и обретающих одна за другой суверенность республик?

Многим руководителям предприятий Ельцин предлагал выйти из союзного подчинения и перейти под юрисдикцию России, уменьшая им за это налоги. Экономика будущего года грозила развалиться до того, как начнет действовать та или иная программа. Да и то, что предлагалось в программе “500 дней”, шло вразрез с принятыми Верховным Советом СССР законами.

На второй день после досрочного приезда президента страны из отпуска я, по предложению моих заместителей, потребовал у Горбачева встречи в ближайшие дни с членами Президиума Совета Министров СССР. 23 августа такая встреча состоялась. Она длилась 6 часов. Первым выступил я, а затем высказались все члены Президиума. У меня сохранился конспект моего выступления, который, возможно, передаст остроту поднимавшихся нами проблем и общего состояния в стране.

“Наша просьба об этой встрече вызвана тем, что назрела крайняя необходимость откровенного разговора правительства и президента страны по ряду жгучих, неотложных проблем.

Первая из них связана с тем, что социально-политическая обстановка в государстве в целом и в большинстве союзных республик чрезвычайно обостряется. В стране складывается тяжелейшая ситуация, ведущая к непредсказуемым процессам в политической и экономической жизни. Страна втягивается в сложнейший политический и экономический кризис.