Наш Современник, 2005 № 06

Я попросил Лапшина рассказать о писателе, о котором впервые слышал. Рассказ его об авторе романа потряс меня. Я попросил книгу. В два дня я залпом прочел толстый роман. Вернул книгу Лапшину, а сам все дни думал о жизненном пути писателя, удивляясь его долголетию. Он был для меня не только на редкость одаренным человеком (писатель-рабочий, писатель-самоучка), но и редким в нашей современной литературе долгожителем. Ему было тогда 82 года. Захотелось увидеть этого человека.

По национальности украинец, он родился в Харькове в 1877 году, в семье токаря. К четырнадцати годам окончил два харьковских училища: церковно-приходское и городское, потом поступил учеником токаря в паровозные мастерские. С 1911 по 1915 год работал конструктором по машиностроению на крупном Русско-Балтийском вагонном заводе в Риге, а потом занимал различные технические должности в Ростове-на-Дону вплоть до 1932 года (в основном на заводе «Аксай»). Максим Горький в детстве окончил всего один класс, а Алексей Бибик — два училища!

Бибик был членом РСДРП, нелегальным подпольщиком, ссыльным. Еще семнадцатилетним пареньком (в 1895 году) вступил в социал-демократическую организацию Харькова, в двадцать два года (в 1900 году) за активное участие в первомайской демонстрации был арестован и впервые сослан на три года. В конце срока за революционную пропаганду был снова сослан, но уже на пять лет и в Архангельскую губернию. В октябре 1905 года досрочно (по царскому манифесту) был освобожден, возвратился в паровозные мастерские, возглавил забастовочный комитет, вошел в Харьковский комитет РСДРП, участвовал в работе Стокгольмского съезда партии.

Но что это был за съезд? В истории он значится как IV («Объединительный») съезд РСДРП. Кого представлял на съезде Бибик — большевиков или меньшевиков? Этого из биографической справки тех лет узнать было нельзя. При первой же встрече Алексей Павлович сказал: «Меньшевиков. Или, как мы коротко говорили — „меков“, в отличие от „беков“ — большевиков».

В конце марта 1960 года я снова оказался на Кавминводах и постучал в калитку белокирпичного дома по улице Пролетарской.

Стучу, волнуюсь. Никто не выходит. Потом в угловом окне мелькнуло чье-то лицо, увидели меня; вышла женщина интеллигентного вида, большеглазая, с седою прядью, спросила с хрипотцой в голосе: «Вам кого?». Я назвал, и меня проводили до входной двери в «половину» Бибика. (Другую половину дома, как я узнал потом, занимала дочь писателя. Она меня и встретила.)

Я вошел в первую небольшую светлую комнату и увидел, как из-за стола другой комнаты встает невысокий, худенький, пожилой, но очень живой, быстрый и легкий в движениях человек. Приковали и сразу поразили меня светлые, с голубизной, глаза, умные, веселые, с «хохлачьей» хитрецой.

— Так, хлопэц, чьи вы будэтэ? — улыбаясь и протягивая мне руку, спросил Алексей Павлович. Это был, конечно, он, только на фотографиях моложе.

Я ответил, что журналист из Ростова.

— Из Ростова! — радостно повторил Бибик и повел меня за руку в свой кабинет. Он стал вспоминать улицы Ростова и линии Нахичевани, забавные случаи из жизни старого Ростова, и я не заметил, как прошла моя первая скованность, как легко и свободно я, молодой, «зеленый» журналист, почувствовал себя рядом с большим писателем-долгожителем, умудренным нелегким жизненным опытом.

— Что вас привело ко мне, забытому старику?

— Хочу ближе познакомиться. Я узнал о вас от Михаила Лапшина…

— А-а… А что читали моего?

Я назвал. И добавил, что мне нравится в его произведениях умелое сочетание реализма с романтизмом:

— Видимо, поэтому от них веет молодостью, даже озорством.

— Молодец! Точно заметил… В литературе я никогда не был стариком. И не буду! Да и в жизни меня тянет к молодым, не люблю старых хрычей… — И он весело засмеялся.

Разговор все время вертелся вокруг литературы, старой и новой, русской и украинской, донской и московской. Помню, он читал по памяти и даже напевал строки из «Кобзаря». Вообще отмечу здесь, что Алексей Павлович любил петь, особенно украинские песни и особенно озорные.

— А кто ваш любимый писатель? — спросил Бибик.

— Шолохов, — ответил я.

— Давай поговорим о нем. Я видел его еще в 20–30-годы и всего два-три раза, но запомнил его лоб, смех, молодую улыбку… Каждая его строка говорит о таланте. Но он не только талантливый, но и мужественный человек. Он спас мне жизнь… Но об этом как-нибудь потом побалакаем. Думаю, еще не раз встретимся. А теперь, раз вы на диете, давайте перекусим, чем Бог послал…

И он легко выскочил из-за стола (письменного, рабочего, сделанного, как и кресло, собственными руками, как он сам мне похвалился, и я понял гордость рабочего человека). Выскочил на кухню, вскоре принес маленькую сковородку с яичницей, пучок зеленого лука, хлеб и «чекушку» водки. Несмотря на гастрит, отказаться от рюмки я не мог.

* * *

В ночь с 17 на 18 февраля 1938 года в своей ростовской квартире на четвертом этаже в доме № 28 по улице Суворова Алексей Павлович Бибик был арестован. Ему шел шестидесятый год.