Наш Современник, 2004 № 07

Радисты работают на ключе уже шестой час, мне же хочется ругаться матом в адрес организаторов и руководителей учений, которые не преду­смот­рели взаимодействие и связь между кораблями-участниками на случай ЧП. “Пусть корабли-участники — “Белые” и “Красные”, но они все — свои! Не война же! Ежу понятно: они должны иметь возможность двусторонней связи при необходимости! У меня, командира связи подводной лодки, нет данных: частот связи надводных кораблей (они ближе к нам, чем Берег), их позывных, позывных подводных лодок. Все мы — заложники и жертвы системы секретности!

Позже, когда командование ВМФ СССР пошлет в первый кругосветный поход две атомные подводные лодки, они не будут одиноки в Мировом океане — их будут сопровождать надводные корабли. Связь организуют как между подводными лодками, так и между ПЛ и надводными кораблями для их взаимодействия в совместном плавании, на случай ЧП, и поход завершится успешно. С задержкой, но крестятся мужики! А гром грянул на “К-19”!

Быть может, наш сигнал “SOS” уже принят какой-то дизельной ПЛ, но её командир не имеет права передать в наш адрес квитанцию о приеме. А если дизельные подводные лодки не продублируют наш сигнал в адрес Узла Связи СФ (ФКП)? Тупик? Нет — выход в эфир открытым текстом. Но когда? Как определить-оценить, что “самозваная” передача в радиосети “Узел Связи СФ — ПЛ-ПЛ” — бесполезна и пора “влезать” в другую радиосеть?!

Кто-то из радистов попросил подмену: у него начали дрожать руки. Не пошел отдыхать на носовую надстройку, где уровень радиации ниже и чистый воздух. Лег тут же на матрас, чтобы быть рядом, под рукой, так как может понадобиться в любой момент. Мы уже много часов находимся под воздействием радиации, она делает своё черное дело. На сколько ещё часов, суток мы сохраним работоспособность и ясную голову? Дрожь рук — опасный симптом и недопустим при работе на ключе. Все попытки с 9 часов передать сигнал “SOS” на Берег — безуспешны! Решил: 20 часов — это крайний срок, выйти в эфир открытым текстом!

Позже, в госпитале города Полярный, я спрошу офицера Узла Связи СФ: “Как реагировала на наши передачи приемо-записывающая аппаратура?” Он ответит, что пару раз аппаратура сработала, но запись расшифровке не поддалась.

И только через 30 лет мне станет известно, что изолятор антенны “Ива” был раздавлен давлением воды. (Могу лишь предположить, что в изоляторе возникла микротрещина и проникшая влага вызывала рассогласование антенны с передатчиком во время сеанса передачи.)

Вспоминает радист Виктор Шерпилов: “Я помню ту огромную тяжесть, которая на нас давила, когда не прошло радио на Узел Связи СФ, как мы, не выходя из рубки, час за часом искали неисправность. Мы перебирали все новые и новые варианты связи, изымали блоки передатчика, всё “прозвани­вали” и искали причину неисправности, а потом, при передаче, меняли и передатчики, и антенны. Когда мы решили перейти на ручную передачу, то по очереди “сидели” на ключе, но и не оставляли попыток восстановить передатчик “Искра”.

В 15 час. 30 мин. вахтенный сигнальщик АПЛ “К-19” доложил вахтенному офицеру: “Вижу цель!” Цель увеличивалась, приближалась к лодке. “Свой или чужой”? Вскоре распознали — это наша дизельная подводная лодка серии “С”. Радость экипажа была безгранична: закончилась неизвестность!

Значит, мы, радисты, все-таки докричались, точнее — достучались до своих.

Далее приведу строки из статьи Ж. Свербилова “ЧП, которого не было...” (журнал “Звезда”, № 3, 1991 г.). Это его корабль подошел к аварийной АПЛ.

“Это было в июле 1961 года. Подводная лодка “С-2...”, которой я в то время командовал, участвуя в учениях под кодовым названием “Полярный круг”, находилась в северной части Атлантического океана. В этом районе было свыше тридцати подводных лодок. Поднявшись для очередного сеанса связи на глубину девять метров, мои радисты приняли радио: “Имею аварию реактора. Личный состав переоблучен. Нуждаюсь в помощи. Широта 66° север­ная, долгота 4°. Командир “К-1...”.

Собрав офицеров и старшин во второй отсек, я прочитал им шифровку и высказал свое мнение: наш долг — идти на помощь морякам-подводникам. Офицеры и старшины меня поддержали.

Сомнение вызывало только место нахождения аварийной подводной лодки: долгота в радиограмме была не обозначена. То ли восточная, то ли западная. Наша “С-2...” в это время была на Гринвиче, то есть на нулевом меридиане.

И тут старпом Иван Свищ вспомнил, что суток семь тому назад мы пере­хва­тили радио, в котором командир “К-1...” доносил состояние льда в Дат­ском проливе. Так мы догадались, что долгота, на которой находится аварийная лодка, западная.

Мы всплыли в надводное положение и полным ходом пошли к предпола­гаемому месту встречи. Погода была хорошей. Светило солнце. Океан был спокоен. Шла только крупная зыбь.

Часа через четыре обнаружили точку на горизонте. Приближаясь, опознали в ней подводную лодку в крейсерском положении. На наш опознавательный запрос зеленой сигнальной ракетой получили в ответ беспорядочный залп разноцветных ракет. Это была она.