Наш Современник, 2004 № 04

Гриша попал в такой хаос, когда всё начало переводиться на деньги. Кому-то такое время – во как поперёк горла, а для него оно стало его временем. Отношения между нами были довольно дружескими, а в какие-то моменты и тесными. Например, когда большая группа моряков работала по обеспечению визита американцев из Сан-Диего (штат Калифорния) – города-побратима Владивостока. Администрация города не могла не подключить флот. А раз флот подключен, то газета “Боевая вахта”, где Гриша работал, чуть ли не всем составом толчётся здесь же.

Гриша с английским языком был не в ладах, поэтому всегда искал человека, через которого можно было общаться с американцами. Поэтому волей-неволей он никогда не оставался с ними один на один. Надо думать, он всегда находился в поле зрения контрразведки, и все его вопросы к американцам не вызывали никаких сомнений: работал он чисто как журналист. Но слабинка у него проявилась уже тогда: тяга ко всякого рода “побрякушкам”, эмблемам, значкам. Причем если что-то ему на глаз “легло” – вцеплялся, как клещ. Обращался к ребятам: “Слушай, упроси этого янки, пусть подарит, а?” Мы даже подсмеивались над ним: “Гриш, на кой тебе “Плэйбой” сдался! Голых баб американских не видел, что ли? Да наши русские девки всё равно лучше”. — “Да нет, вы не понимаете!.. Ну, уговорите его. Может, на что поменять хочет”. Махнули на него рукой: чёрт с тобой, цыгань на здоровье, лишь бы делом занимался. А за вожделенный сувенир Гриша мог воробья насмерть загонять!..

Заметна была его меркантильность. Например, он не шибко “вклады­вался”, когда вместе ходили пивка попить. Если кто-то за всех рассчитался – не лез в карман за кошельком: ведь уже заплачено!.. Хотя гонораров в то время получал побольше других: он писал не только в “Боевую вахту”, но и в городские газеты, журналы его печатали. А такая черта, как скупердяйство, не может быть незамеченной.

В “Боевой вахте” у них стоял бильярд, и я захаживал туда иногда – шары покатать. Как-то во время игры зашёл разговор, что он за доллары дает информацию иностранным газетам. Меня это удивило: “Гриш, ты что, сдурел! За баксы – информацию!” — “А что? Им главное, чтоб она была горячая. Знаешь, какая у них там конкуренция – ого! А когда твоя газета вперёд всех новости печатает, её первую и раскупают. Создается и имидж самой оперативной газеты”. — “ И помногу они платят?” — “По-всякому: за которую информушку – полтинник, за другую тридцать баксов”.

Однажды играли с Колей Литковцом, собкором “Красной звезды” по Приморью – а он был заядлый бильярдист, — появляется Гриша. Коля сквозь зубы: “О, блин, явился! Сейчас “зеленью” трясти начнет”. — “Как понять?” — “Да недавно решили партейку на деньги сыграть, чтоб нервы пощекотать маленько, так Гриша вынул пачку баксов и давай нас раззадо­ривать: ну кто? ну кто? На “деревянные” не играю, мол, только на валюту. Ни у кого валюты не оказалось. Спрашиваем: откуда у тебя? Отвечает: не ваши проблемы, работать надо уметь!”.

Методы работы разведки везде практически одинаковы. Отличие – в нюансах, которые должны учитывать русский характер, характер англичанина, японца, американца. Вербовщик должен чётко знать, на чем он может сыграть и каких вопросов ни в коем случае не должен касаться, учитывая национальную особенность вербуемого. А играют в первую очередь на человеческих слабостях, это общеизвестно: тому стодолларовую бумажку надо показать, другому красивую бабу подсунуть, третьего продвинуть на высокий пост – и так далее. Жадность всегда бросается в глаза в первую очередь . Надо, чтобы “клиент” заглотал наживку, а потом организовывают процесс постепенного втягивания. Гриша на этом и попался, что втягивали его и постепенно, и умело.

В постепенной разработке человек узнается всё глубже и глубже, открывает другие слабости. Выполнил маленькую просьбу – ему заплатили, посмотрели: как отреагировал? Сразу взял, не сразу, загорелись ли глазки, что сказал при этом – проанализировали. Попросили ещё об одной услуге…