Наш Современник, 2004 № 04

Месяцев через десять мы приехали в меньшем составе, чтобы проверить, какие произошли изменения и в какую сторону. В докладе я прямо написал: “Сегодня мы приехали совершенно в другой отдел”. Меньше чем за год Герман Алексеевич кардинально изменил ситуацию. Укрепил кадры, повысил дисциплину, ответственность и, естественно, результативность работы. Для нас даже важен был не сам результат – результаты всегда будут, если работа отлажена, нам важно было увидеть — переломилась ли общая обста­новка, повысилась ли управляемость людьми. Всё это было налицо. Тогда царила пассивность и безысходность, а сейчас мы увидели, что у людей глаза загорелись.

 

Алексей Алексеевич Моляков:

А время-то, помните, какое было!.. Отношение к органам госбезопасности сделалось негативным задолго до августа 91-го года. Полагали почему-то, что деятельность органов на протяжении советского периода была только репрессивной… И в это нелегкое для нас время у Германа Алексеевича открылся талант: наладить тот уровень работы, при котором бы коллектив стал более работоспособным и давал ощутимые положительные результаты. Задачи видоизменялись, но по существу оставались прежними. И страна, и оборонный комплекс, и Вооруженные силы нуждались в надежной контрраз­ведывательной защите. Нельзя было терять из виду устремлений спецслужб противников и к Военно-Морскому флоту, и в целом к Вооружен­ным силам, и к государству. Наивно было бы полагать, что мы, спецслужбы разных государств, стали “братьями” только потому, что наши президенты называют друг друга на “ты”.

А задачи перед Германом Алексеевичем были поставлены очень жёсткие, с учетом сложности обстановки на Дальневосточном театре военных действий. Хозяйство, которое он принял, в целом было в рабочем состоянии. Как в любом коллективе, там были передовики, середнячки, были и отстающие, но в целом сохранилось работоспособное ядро. В этом мы убедились в ходе проверки перед вступлением Угрюмова в должность.

 

Автор: Ещё бы не помнить, какое для российских спецслужб это было время, и, помимо прочего, огромную статью – на три номера! – в “Известиях” неугомонной искательницы “правды” Евгении Альбац , автора книги с красноречивым названием “Мина замедленного действия. Политический портрет КГБ”. Заголовок статьи кричащ, суров и требователен: “Лубянка”: будет ли этому конец?” Как всегда, сердечного жару журналистке не занимать; как сказал в своё время Лев Толстой: “Не могу молчать!” — так и она садится за чистый лист бумаги, когда сердцу уже тесно и тревожно в груди… В её понимании Комитет государственной безопасности, то бишь “Лубянка”, “является тем, чем была до августа девяносто первого и осталась сейчас – политической полицией. Масштабы не те, энтузиазм — не тот, суть та же, что и была все 75 лет существования КГБ. Но самое главное – ради чего автор и пустилась в реминисценции событий последних двух лет – ничего другого после тех косметических реформ, кои были произведены в КГБ, и ждать было нельзя. /…/

Более того: эти два года показали, что для такой структуры, как КГБ, для того чтобы она могла функционировать именно как полити­ческая полиция и отравлять жизнь обществу, не так уж важна и форма государственного устройства. /…/

Система госбезопасности порочна в своей основе. И потому простому рефор­мированию, бумажному обновлению – не поддаётся. И не поддастся. /…/

КГБ был востребован в самой отвратительной своей ипостаси – в сфере подслушивания и подглядывания за политическими противниками. Это очень опасные игры”.