Наш Современник, 2004 № 04

Мне приходилось видеть на фотографии три отрубленные и нанизанные на колья головы баптистов на площади Минутка в г. Грозном. Их казнили ваххабиты за то, что они не отказались верить в Господа Иисуса Христа как Сына Божия, не просто верить, но и среди угроз и гонений проповедовать эту веру другим. В армии меня как некомсомольца вместе с двумя баптис­тами, тоже некомсомольцами, избивали ногами пьяные солдаты. В избитых в кровь мальчишеских лицах молодых солдат-баптистов было больше право­славия, чем на лицах тех молодых прихлебал безбожного режима с православ­ными крестиками на шее. Я помню, как подростком прятал и передавал списки сидевших в тюрьме за веру. В основном эти списки составляли православные правозащитники, но вносили в них всех: и субботствующих пятидесятников, и адвентистов-“шелковцев”, и баптистов-“инициативников”. И тогда для нас для всех более значимым было слово ХРИСТИАНИН. То слово, которое теперь дробится и раскалывается на отдель­ные, взятые в аренду собственного конфессионального эгоизма, слова. Право­славный в России — это не система догматических понятий и представлений, а судьба, от которой уйти практи­чески невозможно. Хорошо мне знакомый лидер одного из пятидесятнических союзов России однажды сказал мне: “Жить в России хорошо протестантом, а умирать все же надо — православным”.

Господь не оставил “сынов Громовых” без наставления и вразумил их следующими словами: “Сын Человеческий пришел не губить души челове­ческие, а спасать” (Лк. 9, 56). Святые Отцы поясняют: “Но Господь, пока­зывая им, что Его Закон выше жизни Илииной, запрещает им и отводит их от такого образа мыслей, и, напротив, научает их переносить обиды с кро­тостью”*. Христиане живут не по закону Ветхому, а по Закону Нового завета, и оступившегося в ереси брата мы ни на костер, ни на дыбу не потянем.

Апостол Павел, когда был в Афинах и осматривал наполненный идолами ареопаг, не закатил там “благочестивой” истерики (столь свойственной современным религиоведам), а подумал о душах несчастных язычников. Сказано: “И, став Павел среди ареопага, сказал: Афиняне! По всему вижу я, что вы как бы особенно набожны. Ибо, проходя и осматривая ваши святыни, я нашел жертвенник, на котором написано: “неведомому Богу”. Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедую вам” (Деян. 17, 22—23). Представ­ляю, какой шум и вой подняли бы современные “православные” религиоведы, скажи нечто подобное православный священник-миссионер, например в кришнаитском ашраме. Но давайте повнимательнее отнесемся к словам апостола в ареопаге. Прежде всего он говорит очень осторожно, опасаясь, как бы ему самому не согрешить. Он не говорит: “вы… особенно набожны”, а присовокупляет слова “ как бы ”. И этим самым расположив язычников к себе, в то же время не согрешает и против собственной своей веры. Далее, когда он говорит: “осматривая ваши святыни”, он делает акцент именно на словах “ ваши святыни ”, имея в виду, что для него самого все эти “святыни” — языческая мерзость. Блаж. Феофилакт поясняет: “Нашел в городе не книгу Божественную, а стоявшее капище и, воспользовавшись надписью на капище, разрушил самое капище. Да что же и оставалось ему делать? Еллины все были неверующими. Если бы он стал беседовать с ними на основании евангельского учения, они стали бы смеяться над ним; если бы на основании пророков — не имели бы доверия к нему. Он неприятеля покорил его же оружием: вот это-то и есть то, что он говорит: “был… для чуждых закона — как чуждый закона” (1 Кор.9, 21)** Св. Феофан Вышенский писал в письме, отвечая на некоторое недоумение, связанное с сектантами: “…За чем он (т. е. сектант) приходил к вам, вы должны были помочь ему… Мне думается, что вы хорошо сделаете, если, встречаясь с теми лицами, будете ласково говорить с ними, как будто ничего не было. Можно сказать: “Я тогда немного вспылил, прошу извинить. Но это не значит, что я одобряю поступок ваш”…”; “О молоканах теперешних надо судить снисходительнее. Зачинщики всему виной, а эти с молоком матери всасывают ересь”***. Любой миссионер всегда идет в работе с еретиками, язычниками и неверующими на целый ряд всевоз­можных “компромиссов”, которые по сути своей не есть компромиссы, а есть нормальная стратегия ведения проповеднической деятельности в ненор­мальных условиях. Со стороны такое поведение действительно может пред­став­ляться чредою отступничества, но в действительности это просто миссио­нерские будни.