Наш Современник, 2004 № 04

Я долго не мог прийти в себя от потрясения. Ведь выстраивался порази­тель­ный ряд: случайно ли, что именно им, будущим Святителем Иоанном, еще в молодости написан акафист Табынской иконе Божией Матери?! Случайно ли, что именно ему, когда еще никто, в том числе, наверное, и сам он, и подо­зре­вать не мог в себе будущего Святителя Руси, бесстрашно обличающего внешних и внутренних врагов России и Православия, последовательно борющегося за дело русского духовного возрождения, смело противостоящего темным силам современных русоненавистников и богоборцев, принадлежат — или через него сказаны Божией Матерью? — эти загадочные и провидческие слова, сказанные в акафисте о Табынской иконе: “всего мира Надеждо и Утешение”? Не свидетельствуют ли они о великой тайне, связанной с этой Чудотворной иконой и Покровом Божией Матери над Россией? Не благовест­вование ли это того, что Табынская икона Ее, на первых порах местночтимая, но известность которой с каждым годом все более и более ширилась по стране на восток, на запад и на юг, со временем, при будущем своем явлении, может стать покровительницей и спасительницей не только православных, и даже не только России? Впрочем, это касается не только будущего. Вспомните прозревших башкир, при втором ее явлении ставших поклоняться ей, но оставшихся в исламе. Или еще: “Известны случаи, когда иноверцы, видевшие преизобильные чудотворения, проистекающие от Табынского образа Богородицы, приносили Ей свои моления и получали просимое”.

 

Мало что известно из личной жизни Святителя Иоанна. Сам он всячески уклонялся от всевозможных вопросов на эту тему, считая факты своей биогра­фии, тем более детства и юности, малозначимыми. Но иногда, в дни своего Ангела (дни памяти Апостола Иоанна Богослова) или в какие другие благосло­венные часы, он делился со своими духовными чадами воспоминаниями о детстве и юности. А детство и юность будущего светоча Православия связаны с Приуральем, местом явления иконы Табынской Божией Матери. Один из расска­зов его благодарным слушателям удалось записать. Привожу его отры­вочно.

“Родился я, как рассказывала мне мама, мертвым. Несколько часов не было во мне ни дыхания, ни звука, и только усиленные окрики моей родитель­ницы произвели внутри моего организма дыхание и жизнь. Село, где я появился на свет Божий, называлось Ново-Маячка Каховского района Николаев­ской губернии (ныне Херсонская область)...

Вскоре после моего рождения родители переехали в свое родное село Спасское (в народе его называли Осминка), расположенное в восьми верстах — на юго-восток — от города Сорочинска под Оренбургом... В 30-е годы мы всем семейством переехали в Сорочинск. Мне шел четвертый год. В 1933 году наступил голод. Чтобы не умереть, мы с братьями собирали щавель, зеленые капустные листья и делали из них лепешки. Весной ловили сусликов, жареное мясо которых служило самым дорогим блюдом. Мясо суслика вкусное, только немного пахнет чесноком. Летом ловили рыбку. Рыбалка была милостью Божией. Она давала возможность до некоторой степени заменять хлеб и поддерживать свое здоровье.

Голод усиливался, и родители решили переехать к родным на Украину. Первоначально поселились у сестры моей матери. Началась новая страница моего детства. Мне было шесть лет. Помню, как однажды я принес родителям охапку соломы и очень радовался, что в какой-то мере оказал им помощь... Чтобы утолить голод, я часто уходил из дома с сумой за плечами и с протянутой рукой обходил улицы города, прося кусок хлеба. Одни люди отзывались на горе, другие отворачивали лица и гнали меня, как бродячего пса...”.

“...После седьмого класса я поступил в индустриальный техникум. Я хотел быть электротехником, но вакантные места были заняты, и пришлось определяться на отделение техников-строителей. Это было в Орске. Едва я начал учиться, как возникли трудности. За неуспеваемость по русскому языку я был лишен стипендии, и пришлось существовать на свои средства, которых, конечно, не хватало. Пришлось голодать, я решил оставить учебу...”.

В октябре 1944 года меня призвали в армию. Я успешно прошел комис­сию, был зачислен в одну из частей Советской Армии и ожидал повестку на отправку. Ее принесли поздно ночью, и я стал готовиться к отъезду, собирая необходимые вещи. Не забыл зайти к батюшке. Он с радостью напутствовал меня Святыми Таинами. Тут случилось чудо. Когда священник подносил Святое тело и Кровь Христовы, я испытал необычайную радость, от которой едва переводил дыхание. Священника я не видел, но чувствовал, что какое-то таинственное существо (кажется мне, что это была великомученица Варвара) приблизилось и вложило в мои уста Причастие. Чувство необычайной сладости увеличивалось в моем сердце, и в нем воцарился неземной мир. Таинственное существо удалилось, и я снова увидел священника.

Батюшка благословил меня небольшой иконочкой с изображением Веры, Надежды, Любови и матери их Софии...