Наш Современник, 2003 № 12

Я провел два дня в Царском, где присутствовал на обручении вел. кн. Ольги Константиновны с королем эллинов Георгом. Я там встретил множество народа, но вот какой у меня был случай с государем. Я встретил его между 8 и 9 часами утра в парке, совершающего свою обычную прогулку вокруг озера. По мере того, как он приближался, меня охватывало волнение, и когда он остановился и заговорил со мной, то волнение передалось и ему также, и мы расцеловались. Государь спросил меня о всех членах семьи со своей обычной добротой и простотой. Между прочим, он сказал мне, что Дарья была так любезна, что написала ему после покушения (в Париже). Свидетельницей всей этой сцены была только одна старуха, шагах в десяти от нас, призывавшая также на него молитвы и благословения. Вдруг государь обернулся в ее сторону и, обратившись к двум молодым девушкам, подругам вел. кн. Марии Александровны, как он мне сказал, сопровождаемым матерью или гувернанткой, спросил их: “Хотите кататься в лодке?” Тут старуха, вообразившая, что предложение относится к ней, принялась уверять государя, что она не помышляет о такой чести и что она и так уже счастлива, что видела его и т. д. Это недоразумение было чрезвычайно забавно.

Я совсем не видел церемонии обручения, так как была толпа и невозможно было проникнуть в церковь, но я присутствовал при прохождении царской фамилии и мог убедиться в том, что невеста действительно очень хороша собой...

В политике все еще занимаются смертью Максимилиана. Не менее трагична участь бедных кандиотов, которые будут раздавлены. Наше поведение в этом деле самое жалкое. Иногда преступно и всегда бесчестно быть настолько ниже своей задачи.

 

Ольга Константиновна (1851—1926) — великая княгиня, старшая дочь генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича, внучка Николая I. В июне была обручена, а в октябре 1867 года вышла замуж за короля Греции Георга I (1845—1913), брата императрицы Марии Федоровны.

Когда летом 1867 года Александр II был в Париже на Всемирной выставке, была устроена враждебная манифестация против русского царя. В толпе раздавались крики: “Да здравствует Польша!”. 25 мая/ 6 июня молодой поляк А. И. Березовский выстрелил в царя, но промахнулся.

Мария Александровна (1853—1920) — великая княгиня, дочь Александра II.

Кандиоты, жители греческого острова Крит (Кандия), долгие годы воевали с турками за свою независимость. В июне 1867 года турецкий султан Абдул-Азиз также посетил Всемирную выставку, затем посетил Лондон и Вену. И везде правительства этих стран поддержали Турцию в притязаниях на Крит, развязав тем самым туркам руки в деле подавления восстания киприотов. Как раз этому же вопросу была посвящена и статья Аксакова в возобновленной газете “Москва” от 30 июня 1867 года в защиту кандиотов.

 

*   *   *

Москва, 7 августа

 

Ты знаешь, что я в виде развлечения ездил к Троице присутствовать на юбилее митрополита Филарета Московского. Это действительно был прекрасный праздник, совсем особенного характера — очень торжественный и безо всякой театральности. Все подробности этого дня находятся в газетах со списком адресов, речей и т. д. Но что трудно уловимо, когда сам не видел этого — это отпечаток, который придавала всему личность человека, бывшего героем этого празднества. Я был в приемной зале, в двух шагах от креста, перед которым он, стоя почти все время, принимал поздравления и адреса. Маленький, хрупкий, изможденный до последней степени, однако с взором, полным жизни и ума, он господствовал над всем происходившим вокруг него, благодаря бесспорной нравственной силе. — Когда он отвечал, то голос его был едва слышен. Губы шевелились, но слова были подобны слабому дуновению. В виду всего этого прославления он был совершенно прост и естественен и, казалось, принимал все эти почести лишь только для того, чтобы передать кому-то другому — кому-то, чей он был только случайный уполномоченный. Это было очень хорошо. Это действительно было торжество духа. Богослужение было необыкновенно величественно. Я на нем присутствовал в большом соборе Успения, который так же велик, как Московский, в самом алтаре. Шесть епископов служили с тремя митрофорными протоиереями, одним из которых был Рождественский. Внутренность алтаря представляла собой как бы священный улей, блестящие золотые пчелы двигались с густым и таинственным жужжанием. В два часа состоялся банкет, на котором, однако, Филарет не присутствовал. Его кресло осталось пустым — направо светские сановники, налево — десять епископов, прибывших нарочно для присутствия на этом праздновании. Дьякон громовым голосом провозглашал “Многия лета”, когда пили за здравие. Второй тост был за четверых восточных патриархов. А митрополичий хор пел духовные песнопения во все время обеда. Во всех этих подробностях чувствовался отпечаток Восточной Церкви. Это было величественно — и вполне серьезно.