Читаем Наш Современник, 2003 № 12 полностью

Так, Бунин нежно любил неизменно-размеренный, строгий мещанский уклад (над которым кто только тогда не измывался!): вспомним дом елецкого мещанина Ростовцева в “Жизни Арсеньева” или то, как герой очарован был сладостно-сонною жизнью мещанки Никитиной. Бунин любовно описывал и мелкопоместный, всегда одинаковый быт, с его ритуалом охот, одиноких прогулок, неспешных бесед с мужиками и бабами — с той недвижно-дремотною сладостью существования, какая возможна, наверное, только в раю, только в жизни, отринувшей время.

Любовью к недвижности, к жизни вне времени объясняется и тяга Бунина к местам человеческих погребений. Он, так всю жизнь ужасавшийся смерти и так состязавшийся с ней, вдохновенно описывал именно склепы, погосты, гробницы и кладбища — те места, где борьба жизни со смертью как будто уже завершилась и все наконец успокоилось в сонно-недвижном покое: “...меня влекли все некрополи, кладбища мира! Это надо заметить и распу­тать!” (из воспоминаний Г. Кузнецовой).

Да, кладбищенский мир был для Бунина миром почти что эдемским — миром, где кончилось время и где пребывает лишь память, лишь Слово (как жадно читал он таблички и разбирал полустертые надписи!), миром недвиж­ного, длящегося настоящего.

И, напротив, все новое, неустоявшееся, хаотично-бурлящее Бунина не просто раздражало — оно его оскорбляло до глубины души! Бунин чувствовал: все перемены, все моды и новости, эти все бесовские кривляния времени есть, по сути, лишь маски все той же враждебной художнику силы — они есть личины наглеющей смерти.

Та ярость, та праведно-чистая злоба, с какой он относился ко всяческим модернистским, “новаторским” поползновениям в искусстве, питалась из тех же источников: из бунинской ненависти к беспорядку, к растущему и обнаглевшему хаосу — то есть, в конце концов, к смерти. Во всех манифестах, ужимках, кривляниях модернистов Бунин видел одно: разнузданный дьяволь­ский шабаш, пляски бесов на Лысой горе...

Конечно, и русскую революцию, ее мутный, ломающий все хаотичный поток — ее тектонический магменный выброс, сместивший земную кору всех культурных и жизненных форм, — Бунин возненавидел с предельною яростью, с тем же праведным гневом, с каким он ненавидел и смерть. Божий лик, отражавшийся некогда в дремлющих водах оформленной жизни — а дороже божественных этих рефлексов для Бунина не было ничего: он только ими, по сути, и жил! — Божий лик уж не мог отражаться во взбунтовавшемся, мутном, кровавом потоке, внезапно залившем Россию; и Бунин не сомневался и доли секунды: революция для него и была сама смерть.

Но что характерно: когда уклад новой жизни в Советской России стал оформляться и как бы затвердевать — когда магма бушующей революции постепенно покрылась застывшей имперскою коркой, — слабела и ненависть Бунина к новой России. Известно, как сострадал и сочувствовал Бунин русской священной войне, с каким ликованием встретил он нашу победу; наконец, и в его восхищении “Василием Теркиным”, этим бессмертным творением сына новой России, есть, по сути, признание старым художником права воскресшей России на жизнь — и есть осознание себя самого неотъемлемой частью единого русского сердца...

V

 

Но вернемся к вопросу, который был задан вначале. Чем оделяет любого из нас Иван Бунин — как относятся к нашей сегодняшней жизни его проза, стихи, его дневники или воспоминания?

Думаю, я не один испытал то волшебное чувство, которое вновь и вновь пробуждают бунинские страницы. Читая о том, что увидел, услышал, почувствовал автор или его герои, находишься в твердой уверенности: это все видено, слышано мною самим. Поразительно: то, что написано в его книгах, становится как бы опытом моей собственной жизни!

Да, то, что было с Алешей Арсеньевым — было со мной, в моем детстве и юности; именно то — совершенно то самое! — что он слышал, и видел, и думал — слышал, и видел, и думал я сам. И даже не знаю, что ближе к реальности: скажем, мои молодые прогулки по Курску, Смоленску, Калуге — или блуждания молодого Арсеньева (то есть как бы меня самого!) по Ельцу и Орлу? Нет, знаю: реальнее все же мир бунинский. Ибо мой-то остался вдали, и моих сил не хватит, чтобы его воскресить, а мир Бунина оживает в нас снова и снова, вбирая в себя еще то, чем полны наши души, души его благодарных потомков-читателей. И поэтому жизнь самого Бунина, перелитая в жизни его персонажей, а потом еще в жизни читателей, длится и длится во времени, не только не оскудевая, но, как река, собирающая притоки, становится, может быть, все полнее...

Перейти на страницу:

Все книги серии Наш современник, 2003

Похожие книги

Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма
Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма

Кто приказывал Дэвиду Берковицу убивать? Черный лабрадор или кто-то другой? Он точно действовал один? Сын Сэма или Сыновья Сэма?..10 августа 1977 года полиция Нью-Йорка арестовала Дэвида Берковица – Убийцу с 44-м калибром, более известного как Сын Сэма. Берковиц признался, что стрелял в пятнадцать человек, убив при этом шестерых. На допросе он сделал шокирующее заявление – убивать ему приказывала собака-демон. Дело было официально закрыто.Журналист Мори Терри с подозрением отнесся к признанию Берковица. Вдохновленный противоречивыми показаниями свидетелей и уликами, упущенными из виду в ходе расследования, Терри был убежден, что Сын Сэма действовал не один. Тщательно собирая доказательства в течение десяти лет, он опубликовал свои выводы в первом издании «Абсолютного зла» в 1987 году. Терри предположил, что нападения Сына Сэма были организованы культом в Йонкерсе, который мог быть связан с Церковью Процесса Последнего суда и ответственен за другие ритуальные убийства по всей стране. С Церковью Процесса в свое время также связывали Чарльза Мэнсона и его секту «Семья».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Мори Терри

Публицистика / Документальное
1917. Разгадка «русской» революции
1917. Разгадка «русской» революции

Гибель Российской империи в 1917 году не была случайностью, как не случайно рассыпался и Советский Союз. В обоих случаях мощная внешняя сила инициировала распад России, используя подлецов и дураков, которые за деньги или красивые обещания в итоге разрушили свою собственную страну.История этой величайшей катастрофы до сих пор во многом загадочна, и вопросов здесь куда больше, чем ответов. Германия, на которую до сих пор возлагают вину, была не более чем орудием, а потом точно так же стала жертвой уже своей революции. Февраль 1917-го — это начало русской катастрофы XX века, последствия которой были преодолены слишком дорогой ценой. Но когда мы забыли, как геополитические враги России разрушили нашу страну, — ситуация распада и хаоса повторилась вновь. И в том и в другом случае эта сила прикрывалась фальшивыми одеждами «союзничества» и «общечеловеческих ценностей». Вот и сегодня их «идейные» потомки, обильно финансируемые из-за рубежа, вновь готовы спровоцировать в России революцию.Из книги вы узнаете: почему Николай II и его брат так легко отреклись от трона? кто и как организовал проезд Ленина в «пломбированном» вагоне в Россию? зачем английский разведчик Освальд Рейнер сделал «контрольный выстрел» в лоб Григорию Распутину? почему германский Генштаб даже не подозревал, что у него есть шпион по фамилии Ульянов? зачем Временное правительство оплатило проезд на родину революционерам, которые ехали его свергать? почему Александр Керенский вместо борьбы с большевиками играл с ними в поддавки и старался передать власть Ленину?Керенский = Горбачев = Ельцин =.?.. Довольно!Никогда больше в России не должна случиться революция!

Николай Викторович Стариков

Публицистика
10 мифов о 1941 годе
10 мифов о 1941 годе

Трагедия 1941 года стала главным козырем «либеральных» ревизионистов, профессиональных обличителей и осквернителей советского прошлого, которые ради достижения своих целей не брезгуют ничем — ни подтасовками, ни передергиванием фактов, ни прямой ложью: в их «сенсационных» сочинениях события сознательно искажаются, потери завышаются многократно, слухи и сплетни выдаются за истину в последней инстанции, антисоветские мифы плодятся, как навозные мухи в выгребной яме…Эта книга — лучшее противоядие от «либеральной» лжи. Ведущий отечественный историк, автор бестселлеров «Берия — лучший менеджер XX века» и «Зачем убили Сталина?», не только опровергает самые злобные и бесстыжие антисоветские мифы, не только выводит на чистую воду кликуш и клеветников, но и предлагает собственную убедительную версию причин и обстоятельств трагедии 1941 года.

Сергей Кремлёв

Публицистика / История / Образование и наука
188 дней и ночей
188 дней и ночей

«188 дней и ночей» представляют для Вишневского, автора поразительных международных бестселлеров «Повторение судьбы» и «Одиночество в Сети», сборников «Любовница», «Мартина» и «Постель», очередной смелый эксперимент: книга написана в соавторстве, на два голоса. Он — популярный писатель, она — главный редактор женского журнала. Они пишут друг другу письма по электронной почте. Комментируя жизнь за окном, они обсуждают массу тем, она — как воинствующая феминистка, он — как мужчина, превозносящий женщин. Любовь, Бог, верность, старость, пластическая хирургия, гомосексуальность, виагра, порнография, литература, музыка — ничто не ускользает от их цепкого взгляда…

Малгожата Домагалик , Януш Вишневский , Януш Леон Вишневский

Публицистика / Семейные отношения, секс / Дом и досуг / Документальное / Образовательная литература