Наш Современник, 2003 № 10

Недавно меня вызывали в комиссию по канонизации при Московской Патриархии. Видимо, молва народная и множество чудес, связанных с Женей, обратили на себя внимание Церкви. Члены этой комиссии долго расспрашивали меня о том, каким был Женя в жизни, как часто он посещал храм, пил ли, курил ли, ходил ли на дискотеки, занимался ли спортом, было ли в нем что-то необычное, отличающее его от сверстников? Я объясняла им, что Женя был самым обычным, ничем не выдающимся парнем. Живым и жизнерадостным, таким же, как его друзья. Учился в школе. Ходил на тренировки. У него были ясные глаза и красивая улыбка. В храм иногда ходил в Подольске или в соседнем селе Дубровицы. Крестик носил. Обычный железный крестик на толстой черной веревочке. Это было непривычно, ни у кого из друзей такого не было. Но несмотря на все мои уговоры Женя не снимал его нигде и никогда, даже на тренировке или в бане. Постепенно к крестику привыкли... Пройдет несколько лет, и, раскапывая в Чечне братскую могилу, солдаты найдут крестик. Тот самый, который Женя не снял под пытками, с которым он погиб.

Каноническое прославление — дело церковное. Но уже сейчас я знаю людей, которые молятся Евгению Родионову, просят его молитвенного заступничества, людей, которые верят в то, что человек, погибший за Отечество и за Веру, попадает прямо на небеса. Неверующих же подвиг Евгения, Андрея, Игоря и Александра трогает потому, что это подвиг Личности. Подвиг Человека с большой буквы. Человека, которого нельзя купить, которого нельзя растоптать. Его можно замучить до смерти, но и мертвый он непобедим!

Любовь Васильевна Родионова продолжает:

— Наша семья держалась истинной, настоящей любовью. Когда на свете всего два человечка — один старший, другой совсем маленький — и ниоткуда нет поддержки ни моральной, ни материальной, никакой, — очень трудно не просто выжить, но жить достойно. Я всегда работала — сначала на двух работах, потом на трех, хотела, чтобы Женя не чувствовал себя обделенным. Я хотела, чтобы мой сын мною гордился. И Женя, видя это, очень рано повзрослел. В нашем крохотном жилище (в девятиметровой комнате мы прожили тринадцать лет) он уже в семь лет был мужчиной. Я не помню его ребенком. Он всегда был мне другом, я не знаю, кем еще, у меня в Курилове не было ни подруг, ни родных, никого, он один-единственный на свете понимал меня и любил. Мне всегда казалось, что не я его, а он меня воспитывал.

Мария Никитична Зобова рассказала, что Олег Зобов в раннем детстве отказался становиться на колени. Примерно в таком же возрасте, что и Олега, я за что-то поставила Женю в угол. Но когда бабушка хотела отменить наказание, сын заупрямился: “Я буду стоять столько, сколько мама велела!”. Что это? Твердость характера? Детское упрямство? Или верность данному слову?

Женя увлекался выжиганием по дереву, отливкой по металлу. Как-то отлил барельеф, на котором изображены два древнерусских витязя-богатыря. Странно, во всех русских сказках, которые Женя очень любил, рассказывается о подвигах трех богатырей, а у него только два. Кто должен быть третьим? Помните слова из песни о солдатах, не вернувшихся с войны: “Быть может, это место для меня?”

Учился Женя всегда легко, с удовольствием, но, уходя в армию, еще не выбрал свою будущую профессию. Работал на мебельной фабрике, незадолго до призыва окончил автошколу и получил водительские права двух категорий. А самой первой, еще детской мечтой было желание стать поваром. Наверное, он стал бы хорошим поваром, потому что был добросовестным, старательным, ответственным, а главное, любил готовить и кормить людей. Ему нравилось, когда люди радовались. Недавно мне один батюшка сказал о сыне так: “Теперь он кормит людей хлебом духовным...”

Когда Женя принимал присягу, я не смогла поехать: не отпустили с работы. И до сих пор я страдаю оттого, что не видела, как мой сын впервые надел военную форму и присягал на верность Родине. Для него это было очень важно. Я знаю, как он ждал меня. Соседка по поселку ездила на принятие присяги в Калининградскую область, в их учебный отряд, рассказывала, что первый, кто вышел ее встречать, был мой Женя. Я поехала позже, когда узнала, что его 479-й отряд особого назначения готовится к отправке на Кавказ.

Приехала во время учений на стрельбище (Женина военная специальность — гранатометчик). Командир полка меня встретил не очень приветливо. Он сказал: “Вот еще одна мамаша явилась, чтобы не пускать сына в “горячую точку”, но я ответила: “Я уважаю решение сына, каким бы оно ни было. Я приехала потому, что не была на присяге, потому, что хочу его видеть, потому, что я просто соскучилась”. После этого Жене дали семь дней отпуска. Правда, каждое утро и вечер мы должны были отмечаться в части, но день был наш! Мы гуляли по городу Неман.