Наш Современник, 2003 № 02

Н. М.: Упоение СМИ от возможности показать все ужасы первыми, сразу и всем — отвратительно. Это говорит о степени безнравственности нашего общества, Вырастают дети, которые мимоходом видят в день на экране сотню трупов, цепь убийств и, как с горечью сказал мне один ветеран: “десять киллеров и ни одного токаря”... Дети, подростки в этом потоке сериалов, капитал-шоу, рекламы, пальм, яхт никогда не увидят человека труда, который печет хлеб, строит дом, вбивает в шпалы “костыли”. Недавний пленум областного совета ветеранов обратился в связи с этим со специальным посланием в адрес президента Путина.

Порог, болевой порог зрителя чудовищно снижен от этого потока насилия. Зритель реагирует только на масштабы уничтожения небоскребов, трагедий “Курска”, Ми-26, а гибель одного человека становится обыденностью. Отсюда, я думаю, и почва для “немотивированной”, как говорят психологи, агрессии подростков, и “скинхеды”, и прочие “отморозки”. Я не хотел бы все упрощать, но психологи это констатируют, мы, власть, констатируем, аналитические СМИ констатируют... Рекламу на телевидении дают под “Терминатора”, под “Войну и мир” никто рекламу не даст...

Мне часто приходится встречаться с ветеранами. Им нечего терять, и поэтому они очень откровенны. Много нелицеприятного приходится слышать порой при поездках в село. Им трудно, но они не жалуются. Их беспокоит другое. Во время прошлогоднего посещения госпиталя ветеранов один из участников войны сказал: “Боюсь одного: чтобы мои внуки не стали духовными рабами”. “Духовными”, — сказал инвалид. “Ладони у моих внуков, как лопаты, не пропадут, найдут дело. А вот нутро как бы не испакостили. Это — беда”.

Г. О.: . В свое время, насколько я знаю, волгоградские писатели и поэты были гостями журнала “Наш современник”. Эту традицию, наверное, вы продолжите. Судя по материалам этого номера журнала, литераторы Волгоградской области встретили юбилей во всеоружии?

Н. М.: Вы знаете, при встречах с писателями, художниками, компо­зиторами я обратил внимание на то, что в наше трудное время многие из них не отказываются от патриотической темы во имя коммерческого успеха.

Г. О.: В октябре прошлого года в печати прошло сообщение, что на заседа­нии Российского организационного комитета “Победа” под председательством вице-премьера Валентины Матвиенко обсуждался вопрос о введении в школьную программу нового предмета — “Истории Великой Отечественной”.

H. M.: Да, но это заседание было интересно прокомментировано. РИА “Новости”, со слов чиновника Минпроса, сообщает: “Стремление к раскрытию реальной правды не должно заслонять величия подвига...”. Вы заметили, что здесь “подвиг” и “правда” — антонимы.

Да, возвращаясь снова к правде о Сталинграде. Раз нет пророка в своем отечестве, давайте обратимся к нашим союзникам по антигитлеровской коали­ции и их оценке.

В свое время меня попросили написать краткое предисловие к очень искренней и честной книге писателя-фронтовика Михаила Алексеева “Мой Сталинград”. В этом автобиографическом романе автор рассказывает о музее союзников в Нормандии, посвященном истории Второй мировой войны. Авторы музейного комплекса ведут посетителей от входа с датой “1939 год” к победной дате “год 1945” через преисподнюю войны. И вот в самом пекле войны, на нижних ступенях спиральной лестницы, экскурсовод просит экскурсантов поднять головы вверх. Там наверху зажигается одно слово: Stalingrad. И после этого лестница сквозь грохот снарядов, вой сирен, кадры кинохроники выводит тебя к свету.

Есть свидетельства такого рода и в нашем музее-панораме “Сталин­градская битва”. Одним из первых прислал в 1943 году проект памятника героям Сталинграда архитектор из Чили. Вот куда докатился гром победы!

Г. О.: Николай Кириллович, на большинство посетителей Мамаева кургана производят впечатление не только семидесятиметровая фигура Матери-Родины, стяги на стенах Пантеона, но и говорящие стены-руины, обрамляющие лестницу. Немеркнущий голос Левитана, звуки песни тех лет...

Н. М.: Да, “говорящие стены” — это одна из идей Евгения Викторовича Вучетича, воплощенная в камне и бетоне на кургане. Я сейчас подумал о другом. Стены — говорят... А умеем ли мы говорить о наболевшем, о святом для нас? Не забыли ли в рыночных баталиях и в битвах за трансферты главные слова, самые сокровенные понятия? Мы же видим, как опять в мире политические или великодержавные амбиции загоняют людей в новый тупик. Тупик насилия и жестокости.

И последнее. Грустно это говорить, но для многих героев войны эти торжества — последний парад. Давайте на них подравняемся хоть немного...

 

Анатолий Михайловский • Крепость духа (Наш современник N2 2003)

Анатолий Михайловский

Крепость духа