Наш Современник, 2002 № 11

Как только веровать в рыдающие звуки,

Тебя любить, обнять и плакать над тобой!

 

А ведь в 60-е годы Фет почти не писал стихов. Оживить его поэтическое чувство могли только сильные воспоминания.

Стихотворение “На качелях” было написано 26 марта 1890 года:

 

И опять в полусвете ночном

Средь веревок, натянутых туго,

На доске этой шаткой вдвоем

Мы стоим и бросаем друг друга.

 

И чем ближе в вершине лесной,

Чем страшнее стоять и держаться,

Тем отрадней взлетать над землей

И одним к небесам приближаться.

 

Правда, это игра, и притом

Может выйти игра роковая,

Но и жизнью играть нам вдвоем —

Это счастье, моя дорогая!

 

Даже в старости он продолжает воспевать образ этой одаренной, любящей и мечтательной натуры:

 

Ты нежная! Ты счастье мне сулила

     На суетной земле,

А счастье где? Не здесь, в среде убогой, —

     А вот оно, как дым...

 

25 октября 1890 года А. Фету пишет Я. П. Полонский: “Что ты за существо — не постигаю, ну, скажи ради Бога и всех ангелов Его, и всех чертей, откуда у тебя берутся такие елейно-чистые, такие возвышенно-идеальные, такие юношески-благоговейные стихотворения, как “Упреком, жалостью внушенным...” Я по своей натуре более идеалист и даже фантазер, чем ты, но разве я или мое нутро может создать такой гимн неземной красоте, да еще в старости!..”.

И как бы вторя Полонскому, удивленному поздней лирикой поэта, замечает Б. А. Садовский: “стихи, написанные им в 1892 году, в благоуханности и свежести не уступают прежним: фетовский гений сохранил свой первозданный блеск до последнего вздоха”.

С годами он тревожнее и острее ощущал трагедию своей жизни:

 

Нет, я не изменил. До старости глубокой

Я тот же преданный, я раб твоей любви.

И старый яд цепей, отрадный и жестокий,

Еще горит в моей крови.

 

Хоть память и твердит, что между нас могила,

И каждый день бреду томительно к другой,

Не в силах верить я, что ты меня забыла,

Когда ты здесь, передо мной.

 

Мелькнет ли красота иная на мгновенье,

Мне чудится, вот-вот тебя я узнаю.

И юности былой я слышу дуновенье,

И содрогаясь, я пою.

 

Последнее стихотворение, связанное с любимой, — полно предчувствия скорой смерти и нетерпения грядущей встречи:

 

Ночь лазурная смотрит на скошенный луг,

Запах роз под балконом и сеном вокруг,

Но зато ль, что отрады не жду впереди,

Благодарности нет в истомленной груди.

 

Все далекий, давнишний мне чудится сад...

Там и звезды крупней и сильней аромат,

И ночных благовоний живая волна

Там доходит до сердца, истомы полна...

 

Точно в нежном дыханьи травы и цветов

С ароматом знакомый доносится зов.

И как будто вот-вот кто-то милый опять

О восторге свиданья готов прошептать.

 

Умер он 21 ноября 1892 года, не дожив двух дней до 72 лет. Это была любовь, победившая смерть: “Нет, я не изменил — до старости глубокой я раб твоей любви...”.

 

И тайной сладостной душа моя мятется,

Когда ж окончится земное бытие,

Мне ангел кротости и грусти отзовется

          На имя нежное твое.

 

 

Вячеслав Морозов • Завод, 100 лет не знавший простоя (Наш современник N11 2002)

Вячеслав МОРОЗОВ

Завод,

100 лет не знавший простоя

 

— Калужский “Кристалл” — это Валерий Бобченок и его команда. Но сначала Бобченок.

Николай Кривомазов,

редактор журнала “Русская водка”

 

— Это, конечно, страшно, что в большой стране работает по-настоящему только одна отрасль. Но если бы мы и ее дали погубить, то грош нам была бы всем цена!

Валерий Бобченок,

генеральный директор

Калужского ОАО “Кристалл”

 

Эти слова Валерий Константинович Бобченок произнес на столетнем юбилее предприятия, которое он возглавляет уже шестнадцать лет, а работает на нем с 1964 года. Свой тост он поднял “за тех, кто в этих нечеловеческих условиях нечеловеческой экономики выстоял, не продался, сохранил и себя, и свое любимое дело”. За свой коллектив.

Признаться, ехал на завод для встречи с Бобченком и имел весьма смутное представление о технологии производства водочной и прочей алкогольной продукции и тем паче — о тех сложностях, которые испытала и испытывает до сих пор отрасль в масштабах страны. Казалось, что уж кому-кому, а “водочным королям” на жизнь грех жаловаться. Даже в условиях “нечеловеческой экономики” народ не гребует той, что “под тын кладет”, и все виды увеселительного продукта в России на прилавках не залеживаются. Знай себе производи, продавай да подсчитывай барыши. Но едва ли не в начале разговора Валерий Константинович пояснил: