Наш Современник, 2002 № 10

А уже после того, как в Приднестровье в декабре 2001 года состоялись президентские выборы, вновь избранный И. Смирнов с дипломатической гибкостью заявил: “Мы не отказываемся ни от предложений Леонида Даниловича по общим пространствам, ни от предложений Евгения Максимовича по общему государству...” Тем самым России предоставлялся шанс сказать свое слово, a как она распорядилась им, мы уже знаем. Тирасполю оставалось сделать свои выводы, которые и были представлены российским депутатам, журналистам и общественности, прибывшим в приднестровскую столицу для участия в работе форума “Мы — Россия” (22—23 июня). Они были изложены в выступлении министра иностранных дел ПМР В. Лицкая, поистине взорвавшего бомбу; а следующую бомбу, уже по возвращении в Москву, взорвал традиционно поддерживавший Приднестровье депутат В. Алкснис, сделавший сенсационное заявление под шапкой: “Смирнов отрекся от России” — разумеется, тут же восторженно распространенное кишиневской прессой. Так что же произошло на форуме?

*   *   *

Суть заявления госсекретаря ПМР сводилось к следующему (цитирую почти дословно — так, как записала на форуме): если Россия решила уходить из региона, то ее развод с Приднестровьем следует оформить цивилизованно; если же она намерена осуществлять здесь свои интересы, то ей следовало бы дать Приднестровью определенные преференции. Не вижу в такой постановке вопроса ничего оскорбительного для России. Напротив, полагаю, что в сложившейся ситуации, когда Тирасполю надели удавку на шею, слово “преференции” являет собой верх политкорректности, ибо с уст-то у всех (и это было видно по реакции зала, с большим количеством молодежи, т. к. форум проходил в здании университета) рвется: “Дайте вздохнуть!” Равным образом, для тех, кто знаком с ситуацией, — а для депутатов и для журналистов это является профессиональной обязанностью — не могло быть ничего неожиданного в перечне тех стран, которые, реализуя свои интересы, могли бы стать более гибкими партнерами для При­днестровья: США, Германия, Польша и, разумеется, Украина. Да, сделано было заявление Лицкая в эпатажной манере (следует отметить, однако, что оно не было официальным), в чем-то на грани фола, и было естественно ожидать бурной дискуссии, которая и произошла.

Но дискуссии, а не заявлений, подобных тому, с которым — и на сей раз вполне официально — выступил депутат Алкснис, поставивший вопрос не более и не менее, как о ликвидации (!) думской комиссии по Приднестровью. А также — о проведении в ПМР досрочных перевыборов президента. И все это на основании личных впечатлений одного или нескольких человек?! Ведь даже российская делегация, и вообще-то не обладавшая такими прерогативами, не собиралась для вынесения какого-либо коллективного суждения. И мне совершенно непонятно, от чьего имени — учитывая, сколько людей из России защищало, поддерживало и продолжает поддерживать Приднестровье — депутат Алкснис, предъявляя свой ультиматум Тирасполю, заявляет: “Мы решили, мы считали” и т. д. и т. п. Что до содержания заявления, то, увы, перед нами повтор худших штампов антиприднестровской пропаганды всех минувших двенадцати лет и особенно последнего года. Внезапно прозревший Алкснис сообщает о “контрабанде на уровне 3—4 млрд долларов в год”, и в этой связи законно возникает вопрос: коль скоро он давно располагал такой информацией, то почему же так упорно скрывал ее? А если он вдруг столь внезапно и ко времени, словно роялем в кустах, обзавелся ею, то это не может не наводить на размышления. Либо же тогда можно говорить о вопиющей некомпетентности, которая в сочетании с мелодра­мати­ческими эффектами вообще обесценивает документ.

Да и какова цена заявлению, в котором ни слова не нашлось для хотя бы самого мягкого упоминания о стратегии удушения Приднестровья, проводимой Москвой? Смирнов, видите ли, отрекся от России — а не наоборот ли? Не Москва ли отреклась от Приднестровья? Истина прекрасно известна Алкснису, как и каждому, кто сколько-нибудь внимательно следил за развитием ситуации в регионе. А потому сомнительно, чтобы Алкснис и сам верил в то, чем вдруг завершает свое погромное заявление: “Мы считали и считаем, что Приднестровье должно рассматриваться как российский анклав, окончательная утрата которого обернется для России колоссальным стратеги­ческим поражением, фактическим уходом из региона”.

Помилуйте, но ведь этот “фактический уход” уже состоялся, несмотря на едва ли не коленопреклоненные мольбы “анклава” о сохранении всестороннего российского присутствия*. Сам же такой уход является неизбежным следствием согласия России на описанную выше геостратегическую перекройку всего балкано-дунайского и причерноморского региона, полностью передаваемого под контроль НАТО. И еще в 1997 году тогдашний госсекретарь США Мадлен Олбрайт со всей откровенностью заявила, что такая перекройка основной своей целью имеет полное аннулирование здесь российского присутствия, каковое и будет означать окончательное решение Западом ставившихся им перед собой в период “холодной войны” задач.