Наш Современник, 2002 № 09

Когда я впервые с собранием сочинений С. Т. Аксакова, теперь уже более тридцати лет назад, крещеный, но тогда еще не носящий креста, приехал, как я теперь понимаю, по Божьему Промыслу, в село, лишь пустырь, на котором почему-то не решались селиться — что-то останавливало людей, — напоминал об аксаковской усадьбе. Храм, обезглавленный в тридцатые годы (“Все, кто сбрасывал кресты и колокола, потом с войны не вернулись”, — сказала мне встретившаяся около порушенной церкви старушка) и последние десятилетия служивший колхозным складом и от которого после того, как накануне моего приезда склад убрали, в течение месяца остался лишь остов, готовили к взрыву: бередил он души местных начальников своим видом. Появись я днем позже, было бы уже поздно. Потом я много думал над этим фактом. Как и над тем, кто, может быть, даже вопреки моей воле — подвинул меня на этот путь: спасения и восстановления аксаковских мест накануне, а потом уже в самый разгар так называемой перестройки, очень скоро переросшей в перестрелку, в открытый геноцид в своем большинстве потерявшего духовные ориентиры русского народа. Многие меня тогда если не за идиота, то за чудака принимали (многие и сейчас принимают: ну ладно бы Пушкин, Толстой, а тут всего-навсего третьестепенный Аксаков — так тогда трактовали его не только школьные учебники, — да, хорошо о природе, охоте писал, ну не убивать же на него жизнь, да еще другим не давать покоя...). В позапрошлом году позвонил я Вадиму Валериановичу Кожинову, теперь, после его смерти, уже можно сказать, великому русскому историку и мыслителю, Карамзину XX века. Я хотел пригласить его на очередной Х Между­народный Аксаковский праздник, даже не подозревая, что в последней его книге “Победы и беды России”, во второй части “Тысячелетний путь русской литературы в свете истории”, “Семейной хронике” С. Т. Аксакова посвящена целая глава, в которой он утверждает, что “...“Семейную хронику” Сергея Аксакова с определенной точки зрения можно считать истоком классической русской литературы”.

— Если бы ты позвонил мне неделей раньше! — с явным сожалением сказал Вадим Валерианович. — Я уже дал согласие поехать на Ливадийские чтения. К Аксакову я непременно бы поехал. Можно на следующий год?..

Увы, до следующего Аксаковского праздника Вадим Валерианович не дожил. Уже после смерти увидели свет приведенные мной выше строки. Как и эти: “...если задуматься основательнее, то приходишь к выводу, что творчество Аксакова... существует в душе каждого, кто знаком с миром русской прозы в целом (хотя и не читал “Семейную хронику”), ибо в том или ином смысле, в той или иной мере творческие уроки Аксакова восприняли и Пушкин, и Гоголь, и Тургенев, и Толстой, и Достоевский. “Семейная хроника” — это своего рода сердцевинное явление отечественной литературы, животворные токи которого пронизывают ее всю целиком...” И еще: “Можно утверждать, что “Семейная хроника” — первая по времени возникновения книга великой русской прозы ХIХ столетия, родившаяся, в сущности, ранее “Героя нашего времени”, “Мертвых душ” и даже “Капитанской дочки”.

Взрыв церкви тогда удалось предотвратить. Теперь я вспоминаю: все, что касалось Аксакова, несмотря на безвременье, у меня получалось. Не могу похвалиться, что я в жизни удачливый человек, скорее, наоборот, но все, что касалось Аксакова, у меня получалось, самые разные люди шли мне навстречу. Теперь Дмитриевский храм стоит, белоснежный, с взметенными над ним крестами, видимый из окон поездов, стучащих по транссибирской магистрали мимо станции Аксаково из Европы в Азию и из Азии в Европу, и по православным праздникам, и в ежегодный Международный Аксаковский праздник говорят над ним Аксаковские колокола, отлитые одним из лучших колокольных мастеров России Николаем Пятковым из Каменск-Уральского и подаренные храму Аксаковским фондом. А храмовая икона подарена Президентом Международного фонда славянской письменности и культуры, выдающимся скульптором и общественным деятелем Вячеславом Михайловичем Клыковым, а внес икону в храм старший брат убиенного русского поэта Игоря Талькова, Владимир.

— Что представляет собой созданный Вами Аксаковский фонд?

— Он создан в мае 1992 года как отделение Международного фонда славян­ской письменности и культуры. Целью для себя он поставил: восстановление памяти о великой семье Аксаковых, и не только в России, но и в Сербии, в Болгарии, во всем славянском мире. И, как первый этап, — восстановление аксаковских мест в Башкирии, где аксаковские корни. В пору Нового Смутного времени, обрушившегося на Россию, мы считали, что ее будущее невозможно в забвении или в формальном почитании семьи Аксаковых. К сожалению, ни у министерства культуры, ни у Союза писателей России до Аксаковых в ту пору руки не доходили.