Наш Современник, 2002 № 03

«НГ» не упоминает о финансовых трудностях всемирного финансиста. Но по сведениям из других источников («Завтра», № 46, 2001), они серьезны. Так ли уж трудно предположить, что он просто не мог ждать счастливого случая. «Может быть, — продолжает „НГ“, — достигнутый результат — огромная прибыль, осевшая на чьих-то счетах, — и был планируемым результатом террористической атаки на Нью-Йорк и Вашингтон? Если допустить, что это так, придется вернуться к первому вопросу: кто это сделал?»

Здесь я позволю себе отвлечься от темы. Разумеется, только для того, чтобы взглянуть на нее в более широкой перспективе. Я помню, какое шокирующее впечатление произвели на меня мемуары Армана де Коленкура, французского посла при дворе Александра I. Поразило французское толкование наполеоновских войн. Нет, не всегдашняя западная чванливость, не позволявшая дипломату и годы спустя признать, что не только мороз и ошибки наполеоновских маршалов, но и стойкость русского солдата, одушевление народа и гениальный военный расчет Кутузова привели к разгрому французских войск. Высокомерие Запада по отношению к России — это как бы в порядке вещей. Потрясло другое: для нас, знакомых с Отечественной войной по работам русских историков и, конечно же, по «Войне и миру», это битва за свободу, за право по своему разумению говорить и думать на родной земле. Помните у Толстого: «Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои…»

Оказывается, с точки зрения французов — которую разделяли их противники англичане, — основная цель наполеоновских войн: закрыть для Англии европейские рынки. Родина промышленной революции примерно на столетие обогнала Францию в развитии производства. Парижским мануфактурщикам пришлось догонять успешных конкурентов. Однако европейские рынки были уже заполонены английскими товарами. Тут и понадобился военный гений Наполеона, который первым делом организовал Континентальную блокаду, затруднившую доступ островной продукции в Европу.

А вы-то думали — подвиги, слава! Ахали: полководческий гений Наполеона — о нем вздыхали лучшие поэты разоренной им России. Вовсе нет! Материи — из Манчестера или Лиона, битва шерстяных и штапельных рулонов, соревнование миллионов ярдов и метров тканей, и прибыли, деньги, полученные или потерянные в этих галантерейных сражениях — таков сухой остаток наполеоновской эпопеи.

И сегодня — это ведь в России первыми заговорили: мир после 11 сентября изменился, необходимо забыть прежние распри… Словом, национальное русское блюдо: мораль, приправленная благородным пафосом. А на Западе в те дни лихорадочно работали компьютеры, подсчитывая финансовые потери и выигрыши. Так что, кто знает, быть может, инсайдеры Березовского вполне адекватно поняли инсайдеров Сороса…

А впрочем, почерк не тот — как сказали бы криминалисты. Сорос — убийца экономик (таиландской и многих других). Но не убийца людей. Не то что ему бы пороха не хватило или жалость замучила. И с п о л н и т е л и требовались другие: не очкастые гуманоиды, отслеживающие курсы валют, а летчики экстракласса, властно прокладывающие курсы самолетов. Таких кадров, как я понимаю, у него нет. И навербовать их было бы сложно, не привлекая внимания спецслужб.

Еще один след в сторону мировой элиты. На этот раз политической. Линдон Ларуш размышлял о разрушительном характере деятельности Збигнева Бжезинского: «…В этом человеке заложено именно то состояние ума, при котором можно вполне захотеть совершить атаку на Нью-Йорк и Вашингтон. Я не говорю, что это сделал Бжезинский. Но именно его образ мысли, его мышление могли стать причиной…» («Завтра», № 39, 2001). Однако остается то же возражение: нет исполнителей!

Но я бы не стал отбрасывать ни намеки «НГ», ни догадки Ларуша. То, что не под силу финансисту или политику, пусть даже мирового уровня, мог бы совершить их тандем (разумеется, речь о с х е м е, где обозначены не конкретные имена, а р о л и). Не здесь ли — на пересечении политики (мировой) и финансов (глобальных) родился замысел? Не в этом ли перекрестье оказались небоскребы Нью-Йорка? Конечно, в этом случае следует говорить о грандиозном заговоре, цели которого выходят далеко за пределы получения спекулятивных прибылей или достижения сиюминутных политических выгод!