Наш эксперимент

Однако пока я вишу в темноте, и мне не понятно, среди каких звёзд я нахожусь. То, что моя душа покинула тело, в этом я уже не сомневаюсь. Поэтому, став невесомым, я совсем не нуждаюсь ни в летающем аппарате, ни в успокоении, что могу разбиться. Я стал легче пушинки. Я могу смело смотреть вниз, не боясь высоты. Прекрасно! Значит, так мне удалось побороть страх. Великолепно! Я ничего не боюсь. Сейчас я могу мерить пространство и время, паря как орёл в высоте. Но почему же всё-таки я стою на месте, не двигаясь ни взад, ни вперёд? Почему я завис над городом, как ночное светило? Я гляжу вниз и никак не могу понять расположение улиц. А ведь ещё днём я гулял по ним. И где же то удивительное архитектурное сооружение в виде абстрактной коробки, которое так поразило меня? С высоты птичьего полёта не очень понятна структура города, хотя так она выглядит намного проще. Когда гуляешь по улицам пешком, то город кажется сплошным лабиринтом. Жаль. Не сообразил. Днём мне нужно было купить карту этого города и заучить расположение улиц. Сейчас бы это мне пригодилось. Я хотя бы лучше разобрался, над каким городом я нахожусь. Сколько же мне ещё так висеть и ждать? А чего ждать? Быстрее бы наступало утро.

После того, как я понял, что никого не убивал, мне стала легче дышать. Впрочем, я не был уверен, способен ли дышать бесплотный дух. Ибо сам дух состоит из дыхания, из дуновения, а может быть, из одной энергии. Я не силён в теологии, поэтому не весьма разбираюсь в природе тонких сущностей. Кто же я? Ангел или тонкая сущность, зависшая в одной из небесных сфер? Интересно, когда засыпает человек, и его душа покидает тело, кем он становится? Ангелом или тонкой сущностью? Ведь во сне мы зрим реальность бестелесно.

Внизу горели огни города, надо мной светились звёзды. Я висел в невесомости как ночная птица. Я уже ничего не боялся. Что же это за город? И всё же, мне казалось, что когда-то очень давно я был в этом городе. Я попытался понять расположение его улиц, но всё равно не мог в темноте определить, над каким местом в городе я завис. Что–то было знакомое в его облике. Интересно знать, как долго я ехал в машине, и в какую сторону направлялся? Мне, почему-то казалось, что я мчался на восток. А куда ещё можно мчаться от темноты ночи, если ни к восходу солнца? И всё же, если я ехал на восток, то это должен быть уже совсем другой город. Впрочем, это может быть один и тот же город, только его восточная часть. Как в том городе, где я родился. Основной город располагался на западе, а моё предместье на востоке, и чтобы попасть в мой родной посёлок, нужно было проехать какое-то время по пустырю. Нет. Я же всё-таки ехал на восток. В этом я уверен.

Но почему я не могу сдвинуться с места? Что меня держит в этом пространстве. Меня, как будто, приклеили к чему-то невидимому. Это напоминает мне один давний сон. Впрочем, я думаю, что это был самый первый сон в моей жизни, когда я пребывал ещё в младенчестве. Очень странный сон, который определил всю мою дальнейшую жизнь. В этом сне я смотрел на себя как бы со стороны. Видел того маленького мальчика, почти младенца, который сидел на высоких воротах, став центром внимания народа. Кругом этих врат собралась огромная толпа, все смотрели на меня, показывали пальцами, о чём-то тихо говорили, смеялись, но я ничего не понимал и не мог спрыгнуть с этих ворот. Я сидел на вратах как маленький ангел, или как странная птичка, залетевшая в этот мир. И ничего не мог с собой поделать. Мне не хватало только лиры. В таком виде я мог походить на лепного ангела на портале театра, подыгрывающего танцующим музам. Позднее, я много ломал голову над тем, что бы мог означать этот сон. Ведь есть же вещие сны. Может быть, мне была уготована какая-то очень высокая миссия в жизни, большая роль, которую мне не довелось сыграть. Надо же было такому присниться! И потом, всю жизнь я вспоминал об этом сне. И он наполнял меня какой-то ответственностью. Временами я твердил себе: «Ты – избранный, раз видел такой сон. Соберись, сосредоточься. Соответствуй своему предназначению на земле». Сон, растянувшийся длиной на всю жизнь. Жизнь как сон, а сон как жизнь. Но где в этом мире границы сна и жизни?