Наш дикий зов. Как общение с животными может спасти их и изменить нашу жизнь

Эта история на заднем дворе подчеркивала то, что она уже знала, – связь с природой может быть мощным терапевтическим инструментом. В 2004 году для того чтобы включить птичий язык в свою работу, Локьер начала посещать курсы 8 Shields – программу по выработке ощущения родства с природой и наставничества, разработанную Джоном Янгом (штаб-квартира находится в Санта-Крус, Калифорния). Там она узнала о базовых видах птичьих криков и тех криках, которые издают птицы, когда нарушается их привычная жизнь, особенно когда поблизости находится хищник. И, конечно же, она открыла для себя нечто большее.

Наука знает о птичьем языке больше, чем о способах общения молчаливых акул или говорливых дельфинов, отчасти потому что птиц легче изучать, ведь их очень много почти везде. Но исследования в области общения птиц каждый год преподносят новые сюрпризы. Например, в 2016 году исследователи из австралийского университета Дикина обнаружили, что в жаркую погоду местные зебровые амадины поют над своими яйцами. Эти быстрые и высокие «инкубационные крики», как их называют ученые, каким-то образом защищают эмбрионы от жары, и те растут в яйцах медленнее, чем могли бы. А когда птенцы вылупляются после своего долгого развития в яйце, они оказываются здоровее из-за песен, которые они слышали или «впитывали» в себя неким непонятным нам образом.

Впервые я познакомился с Янгом в 2013 году на конференции, посвященной установлению связи детей с природой. Он всегда казался мне скорее обычным увлеченным учителем средней школы, чем гуру нового века. Его самоуничижительная усмешка очень заразительна. Именно тогда мы начали разговор, который продолжается до сих пор.

Янг вырос в округе Монмут, штат Нью-Джерси. С десяти лет он начал учиться выслеживать диких животных у исключительно талантливого следопыта и наставника. В университете Рутгерса он специализировался на естественной истории с упором на антропологию, изучая, как представители местных культур помогают своим детям понимать природу и устанавливать связь с окружающим миром. За последующие годы он разработал несколько программ по установлению связи с природой, в том числе 8 Shields и Wilderness Awareness School в Дювалле, штат Вашингтон. Чтобы помочь людям понять птичий язык, он обучает их воспроизведению определенных звуковых паттернов и поведению, которые он называет «формами тревоги». Затем он просит их где-нибудь в спокойном месте записать и нанести на карту «формы» и поделиться своими наблюдениями друг с другом. Этот процесс позволяет объединить отдельные формы в более крупные группы тревожных сигналов и изучить паттерны, связанные с появлением хищных птиц, кошек, людей и любыми другими нарушениями привычной птицам обстановки. По его мнению, таким образом птицы принимают осмысленное и предсказуемое участие в чем-то, напоминающем разговор. «Глубинный птичий язык», как его определяет Янг, связан с особенностями жизни птиц, с другим состоянием ума и осознанности, практическим сочетанием наблюдения и чувственности.

Одним из основных действий является распознавание тревожных криков. Роберт Д. Маграт, орнитолог и поведенческий эколог из Австралийского национального университета, изучает паттерны общения птиц. Почти каждый вид птиц, изученный его командой, реагирует не только на тревожные крики представителей своего собственного вида, но и на крики других видов птиц в той же местности. Маграт подозревает, что птицы часто подслушивают крики других видов, что неудивительно. Он говорит: «Учитывая, что почти все виды животных уязвимы для хищников, им приходится использовать любые доступные сигналы, сообщающие об их наличии поблизости». Его исследования показали, что черноголовые поползни понимают предупредительные звуки цикад и могут точно расшифровать уровень опасности, сообщаемый в этих звуках.

Когда над головой появляется хищник, хохлатая синица – певчая птичка – подает сигнал тревоги, который понимают белки и бурундуки. Они не только убегают, но и способны имитировать сигнал синицы, чтобы дать знать другим животным о надвигающейся угрозе. Маграт утверждает, что эти паттерны скорее приобретенные, чем врожденные. Так или иначе, птицы и мелкие млекопитающие живут, умирают и совместно эволюционируют достаточно долго, чтобы иметь общие паттерны общения[19].