Наш агент в Риме пропал

Она была такой же красивой, желанной девушкой, какой была тогда в самолете, но было что-то другое, что-то нервное и защитное в ее бесконечном потоке слов, как бы сексуально это ни звучало. Она не была под кайфом от наркотиков; Я внимательно осмотрел ее. На атласной коже ее рук не было следов от уколов. Но она говорила, льстила мне, как будто делала горячее усилие, чтобы я не вмешивался ни словом, ни своим вопросом, кроме как в поддержку занятий любовью. Вопросы, которые я хотел задать ей как своего рода шоковый эффект, мне пришлось бы сделать при подслушивающих устройствах. Но я мог накормить эти подслушивающие устройства приличным куском (для меня) полезной дезинформации.

Из-за того, как мы ладили, даже эта небольшая часть неверной информации должна была отложиться на потом. Розана завершила свой полный график медсестры. Ее полные, мягкие губы и пытливый язык были такими же исцеляющими, как волшебный лосьон Камиллы, и я старался делать ей столько же физических комплиментов, сколько она делала мне. Потом мы оказались на кровати. Широко раскрытые сияющие глаза Розаны фиксировали в зеркале каждое наше движение, как будто она не только доставляла удовольствие себе и мне, но и устраивала последнее прослушивание в гарем какого-то странного нефтяного шейха.

«О, Джерри», сказала она, все еще дрожа от нашей кульминации. «Это было слишком хорошо». Казалось, на нее повлиял не только секс, каким бы напряженным и полезным он ни был. Пришло время поднять этот вопрос, и никто из слушающих не сочтет подозрительным, что я проявляю некоторое любопытство после вчерашней суеты.

— Послушай, — сказал я, гладя ее по волосам, и мы растянулись на кровати рядом друг с другом. — Ты никому не говорила, что я остановился в «Ле Супербе», дорогая?

Ее тело невольно отстранилось от моей руки, но ее блестящие глаза не моргнули. Игра глаз была общеизвестным доказательством честности, но столь же часто я видел в них признак очевидной лжи.

— Нет, Джерри, — сказала она. 'О Господи.' Она откатилась от меня и подтянулась, чтобы сесть на кровати. «Вы не можете думать, что я имею какое-то отношение к зверям, которые вас пытали». Она начала плакать. И утешать все это содрогающееся великолепие было наслаждением, которое снова вело от одного к другому, теперь уже более мягкое, поскольку я брал на себя роль смотрителя и ласкателя. Когда наше дыхание снова выровнялось, я закончил свою анкету, более извиняющуюся, дружелюбную, но все же пытливую и соответствующую моей роли.

«Черт возьми, Розана, дорогая, — сказал я. — Я вовсе так не думал. Но это было так внезапно и так совершенно бессмысленно. Кроме того, никто не знал, что я здесь.

«Ах». Розана приняла мои извинения и наградила меня беспорядочной линией поцелуев от моего подбородка до пупка. — В Риме все всегда все узнают очень быстро, Джерри. Полная заполняемость отеля, таксист, ваши киношники. Полагаю, кто-то принял вас за кого-то другого, не так ли? — Должно быть, — сказал я. «Но, видите ли, я ничего о вас не знаю, кроме того, что вы прекрасны и абсолютно уникальны в постели и что вы родом из великой винодельческой страны Колоньолы».

— Падуи, — необдуманно поправила она меня, развлекаясь взглядами в зеркало. — Ты действительно считаешь меня красивой, Джерри? Не слишком большой?

"Я не мог бы выдержать ни дюйма больше," сказал я наполовину правдиво. «И на дюйм меньше будет недостаточно». — Это очень мило, — проворчала она. «В ответ скажу вам, какая я простая девушка».

Она рассказала мне свою биографию, которая подтвердила то, что я уже прочитал в микроотпечатке. Она даже упомянула о маоистской группе в университете и отмахнулась от этого как от детской прихоти. И что благодаря поддержке Пьеро она получила работу.

Это была возможность, на которую я надеялся, и теперь настала моя очередь ухватиться за нее со смесью негодования, отвращения и ревности.

— Маленький Казанова, — взорвался я. — Послушайте, я кое-что слышал о его репутации среди женщин. И мысль о тебе с ним… Я убедительно стиснул зубы, чтобы оттолкнуть образ Розаны с Пьеро, образ скорее комичный, чем оскорбительный.

— Я сказала, что расскажу тебе правду, Джерри. Она вызывающе вздернула подбородок. «Итак, я занялась любовью с доном Лупо , и это было не так плохо и отвратительно, как вы думаете. Между прочим, твоя горячая Камилла едва больше лилипута, и ты не слышишь, как я насмехаюсь над ней, не так ли? 'Хорошо.' Я скривился от рычащего негодования. «Вы должны знать, — сказала она, — что милым молодым девушкам редко даром оказывают услуги».

Я спросил. — "Ты все еще видишься с ним?"

'Вижусь?' — сказала Розана. 'Да. Мой отец работает на него. И он важный и постоянный пассажир первого класса. Но это не больше, того, Джерри.

Это звучало правдоподобно, и я не мог копать дальше, не раскрывая себя. В следующий раз, когда мы увидимся, я позабочусь, чтобы это было место, где я мог бы безопасно продолжить свое расследование. Сейчас время просто тикало.

Словно угадав мои мысли, она потянулась, чтобы в последний раз похотливо взглянуть в зеркало.