Нас время учило…

В это время я заведовала двумя детсадами. Один находился в Апраксином переулке. В этом доме было бомбоубежище, разделенное, на два отсека: один для жильцов дома, другой – для детсада. Во время одной из бомбежек бомба пробила отсек жильцов. Дети не пострадали. Помещения были смежные, и меня позвали на помощь раненым. Я была в белом халате – подумали, что я врач. Одному мужчине глаз выбило, – я его забинтовала; у другого из шеи кровь лилась. Я ему плотно-плотно затянула бинтами шею, кровь остановилась. Потом приехала «Скорая», и военврач мне руку пожал, сказал: Вы спасли двоих людей.

В бомбоубежище у нас был железный шкаф – сейф, в котором хранился неприкосновенный запас детсада – галеты. Однажды прибежали ко мне, говорят: «Сейф вскрыт, галет нет!» Начали искать – кто? У меня было подозрение на одного из рабочих, убиравших бомбоубежище. Узнали его адрес. Позвала я с собой двух рабочих. Пошли. Открыл дверь он сам. Растерялся. В комнату вошли – на столе галеты лежат.

– Откуда галеты?

Молчит. Я говорю:

– Руки назад!

Он послушно заложил руки за спину. Отвели его в милицию.

Из дневника О.А. Саренок

5 февраля 1942 года. Запасшись грозной бумагой от председателя райсовета Мартынова, я отправилась на улицу Правды к управляющей домом № 20. Она встретила меня враждебно:

– Не будет здесь детского дома рядом с интеллигентными жильцами!

Я приготовилась вынуть мою бумагу, но тут пришел мальчик с просьбой выдать ему справку о том, что у него умерли папа и мама. И тогда я сказала:

– Будет здесь детский дом! Вот для таких детей!

Управляющая притихла. Моя бумажка осталась в сумке.

23 февраля. Сегодня мы приняли первых двенадцать детей. Эту дату можно считать открытием детского дома. Завуч Златогорская лежит дома с температурой сорок…

‹…›

В доме на ул. Правды было холодно, как на улице. Зима стояла жестокая. Морозы в эту зиму доходили до сорока градусов. От эвакопункта нам остались разруха, свалка, грязь и вонь. Все стекла были выбиты. Дом промерз.

Прежде всего, нужно было очистить помещение, чтобы предотвратить эпидемии, и согреть его, чтобы в нем стало можно жить. Возник целый ряд проблем: где достать печника, столяра, водопроводчика. Где найти специалистов – ведь те, кто остался, еле бродят. Кроме того, необходимы материалы: печнику для кладки плиты – кирпичи, песок, глина; столяру – стекла на весь дом; для лужения большого котла в кухне требовалось три килограмма олова. Как отопить наше промерзшее здание, где найти дрова?

Дрова оказались недалеко, на Расстанной улице. Надо было только их выпилить из разбомбленных домов, где на разных этажах торчали деревянные балки. Это была тяжелая и опасная работа. Среди разваленных стен, битого бетона и кирпича самоотверженно работали молодые девушки, наши воспитатели: сестры Ксеня и Лена Галчёнковы, сестры Вера и Люся Роговы, Наташа Попченко и Люся Чидина. Лена Галченкова однажды чуть не сорвалась, чуть не убилась, когда пилила на втором этаже.

Когда напилили много, Лена придумала:

– Давайте все грузовики, проходящие по Растанной, останавливать и просить подвезти.

Я сказала:

– А вы не просите, а требуйте. Говорите, что есть приказ председателя Ленгорисполкома Коновалова, чтобы каждая проходящая машина доставляла дрова для детдома на Правду. В случае чего валите на меня. А я уж разберусь.

‹…›

У нас не было кроватей. Мы узнали, что на улице Марата, в разбомбленном доме, где раньше находился детский сад, на высоте третьего этажа стоят кровати – все на виду, потому что стену бомбой снесло. Я позвала сестер Галченковых, двух уборщиц, и мы пошли за кроватями. Поднялись со двора на третий этаж, взломали дверь в соседнюю квартиру, оттуда сделали проем в помещение детсада, где кровати стояли, и через него осторожно вынесли тридцать детских кроватей, спустили вниз и перевезли на санках в детский дом.

‹…›

В марте первая большая партия детей (около 200 человек) была эвакуирована в Ярославскую область. В апреле уехала другая группа в Сызрань.

Вера Николаевна Рогова

3 февраля 1942 года к нам домой ворвалась моя учительница Мария Вячеславовна Кропачева и с порога заявила:

– У нас в детдоме на Подольской несчастье – сыпной тиф! Все возможные меры там приняты. Надо срочно спасать вновь поступающих детей – дистрофиков, оставшихся без родителей. Дети поступают ежедневно. Их число растет, а размещать их негде. Бросайте все! Мобилизую всех комсомольцев нашей школы на спасение детей!

Вместе с Марией Вячеславовной пришел ее муж Лев Моисеевич Никольский, журналист, корреспондент «Красной газеты». Оба были в шинелях, оба были мобилизованы с начала войны.

Мария Вячеславовна, заслуженная учительница РСФСР, член Верховного Совета РСФСР, не бросала слов на ветер. В течение двух-трех дней мы получили помещение на улице Правды 20, где с начала войны был размещен эвакопункт, прекративший свое существование после того, как замкнулось кольцо блокады. Очистку дома начали 6 февраля вместе с сестрами Галченковыми и моей сестрой Люсей.