Отец
Люсьен. Куда ты?
Отец. К Просперу. Одолжи мне двадцать франков.
Люсьен. Вот тебе пятьдесят, дорогой король Лир! Иди и напейся! Это стоит того. А впрочем, пойдем и напьемся вместе!
Жанетта. Да, я была на свадьбе в белом, чтобы взбесить всю деревню. Да и потом, нужно же было использовать платье.
ВЫ по-прежнему собираетесь жениться в будущем месяце?
Фредерик. Да.
Жанетта. А я уже.
Фредерик. Уйдите.
Жанетта
Фредерик. Нет.
Жанетта. Как вы мрачны. Вы, что же, не умеете играть с жизнью?
Фредерик. Нет.
Жанетта. Мне тоже больно, но я играю. Там я очень веселюсь и заставляю их пить и танцевать. Приглашенные мужа рассыпаются в комплиментах. Он один только предчувствует что-то и боится.
Фредерик. Чего же он боится?
Жанетта. Он как человек, выигравший в лотерее, но не очень уверенный, что получит свой выигрыш.
Фредерик. Вы заставите страдать и его?
Жанетта. Уже.
Фредерик. Вас это забавляет?
Жанетта. Мне все равно, я его не знаю.
Фредерик. Но сегодня утром вы сказали перед людьми и богом, что вы его жена!
Жанетта. Им так показалось, ничего подобного я не говорила. Сегодня утром я вовсе не сказала господину кюре и тому, в шарфе, что навсегда беру этого человека, чтобы делить с ним горе и радость. Я сказала, что отказываюсь от вас и в жизни, и в смерти. Да, это очень странно. Священник крикнул на всю церковь: «Мадемуазель Жанетта Морен, согласны ли вы никогда не брать в супруги г-на Фредерика Ларивьер?». И никто не оглянулся, никто не нашел эту фразу нелепой. Никому не показалось неуместным, что называют ваше имя, когда женится другой. В мэрии тоже никто не ужаснулся, что понадобился весь этот маскарад, этот толстый трехцветный человек, эти кресла, фигурирующие при раздаче наград, и этот новобрачный, изукрашенный, как бык для жертвоприношения. И все это для того, чтобы сказать мне, что я никогда не буду обязана вас слушаться, что никогда я не буду должна повсюду следовать за вами!
Фредерик. Именно то, что услышали другие, и есть правда. Вы навсегда связаны с другим человеком.
Жанетта. Нет. Я просто навсегда отреклась от вас. И это торжественное таинство, которое церковь тоже должна была бы предусмотреть, как и остальные: таинство отречения.
Как вы далеко!
Фредерик. Всю эту неделю я метр за метром карабкался по склону своего страдания и все падал обратно в пропасть. Сейчас я выкарабкался, весь в поту и с окровавленными ногтями. И я постараюсь больше не скатываться обратно.
Жанетта. Наверху… Это далеко.
Фредерик. Это совсем близко, и все же далеко, вы правы.
Жанетта. Я пришла для того, чтобы попросить у вас прощения за то, что, может быть, огорчила вас.
Фредерик
Жанетта. Вы возвращались в сторожку ночью?
Фредерик. Да, как только врач сказал, что отвечает за жизнь Юлии.
Жанетта. И вы меня там ждали?
Фредерик. До утра.
Жанетта
Фредерик. Может быть.
Жанетта. Да.
Фредерик. И как только мы ушли, он вошел?
Жанетта. Это я его позвала.
Фредерик. Зачем?
Жанетта. Чтоб сказать ему, что буду его женой, если он захочет.
Фредерик. И это было тут же решено?