Нас больше нет

— Камири — моё имя! — перебила она. — Что странного в словах моих?

— Пусть будет так, Камири, — тихо, спокойным голосом ответил император. — Ты говоришь, что мерзость услышала, но я лишь женщиной тебя назвал — великим творение Богов. Самое великое, что я когда либо знал. Женщина — это красота и мудрость, счастье для мужчины. Что же мерзкого сказал я?

Девушка вдруг отвела глаза. Было видно, что она смущалась и не знала, как действовать. Взгляд её растерянно бегал из стороны в сторону, грудь высоко вздымалась от глубокого дыхания.

— Почему Вахром каким-то называла? — попытался отвлечь Амур её от неудобного смущения.

— Тогда, в строю рабов, я ведь чувствовала, как ты душу мою иссушить хотел. Сразу поняла всё, но видать сил нет у тебя, вот и в рабах оказался. Да и я не по зубам, — ехидно ответила она. — Я, конечно встречала вахров в песках, но они не желают видеть людей, а тут ты…

— Я не тот человек, за кого принимаешь меня, Камири. О подобных людях не слыхал никогда, и видеть не доводилось. Душу твою иссушить не пытался. Возможно, что-то увидеть хотел красивое в тебе, но это лишь случайность, если обидел этим, прости.

— Увидел? — холодно поинтересовалась девушка.

— Увидел.

— Что же ты увидел?

— Тебя настоящую.

— Хм… и какая же я? — не унималась девушка, с надменным видом и плохо скрываемым любопытством продолжая задавать вопросы.

— Красивая, — по прежнему спокойно продолжал отвечать Амур.

— Хм…. И часто ты видишь красивых людей?

— Нет, впервые. Говорю — это случайность.

— И что же — в других красоты нет, только во мне?

Император видел, как в её взгляде появился слегка безумный блеск, и даже проявилось подобие некой улыбки на губах. То, о чём говорил Тур, никак не вязалось с тем, что видел Амур. Девушка уже с нескрываемым любопытством и как-то заворожённо смотрела ему в глаза.

— Не знаю. Я же говорю, что впервые подобное видел, но была когда-то одна женщина, которая могла разглядеть любого человека. Она всегда говорила — «Нет плохих людей, нет злых людей, все красивы, лишь позабыли об этом…»

— Что же за женщина и где живёт она?

— Она не живёт больше, умерла несколько лет назад.

— Жаль. Я бы хотела увидеть её.

— Для чего?

— Мне интересно. Она наверняка сильным вархом была.

— Она была женщина, просто — человек и жена мне, — задумчиво ответил император.

— От чего же умерла?

— Лихие люди убили.

— Точно Боги разгневались на тебя, раб, забрав жену и самого в рабство отправив.

Амур начал утомляться этой бессмысленной беседой и слегка прикрыл глаза.

— Ты дерзок, раб! — чуть повысила голос девушка, поднялась со своего места и подошла ближе к императору.

Он продолжал молча стоять с прикрытыми глазами, никак не реагируя на неё. Вдруг виски сжались больно, император резко открыл глаза и в последний момент поймал руку Камири, пытающуюся нанести очередной удар по лицу. Он крепко сжимал её за запястье, что у девушки на лице стала появляться гримаса боли. Она растерянно смотрела в его глаза, не до конца понимая, что сейчас происходило.

— Я может для тебя и раб, но не женщина та, кто руку в злобе поднимает! — сквозь зубы процедил Амур и с легким толчком, выпустил её руку, что Камири отшатнулась назад.

Она набирала воздуха в грудь, пытаясь что-то сказать, но совершенно не понимала, как поступить. Произошедшее событие не укладывалось в её голове и сбивало с толку. Девушка смотрела то на дерзкого раба, то в сторону своей охраны, расположившейся в тени деревьев неподалёку. Она вышла из-под навеса и крикнула бойцам. Затем вновь подошла к императору.

— Ты будешь просить о скорейшей смерти, чтобы более не испытывать мук, которые ждут тебя, раб! — со злостью, шёпотом произнесла она.

— В цепи его, Урсул! — приказала Камири, когда охрана поднялась.

Двое воинов тут же подталкивая раба в спину, повели его прочь.

Глава 22

Амур сидел прикованный цепями к холодной стене в небольшом подвале, который находился рядом с домом, богато украшенным разноцветной мозаикой. Его не отвели обратно в подземелье арены, они даже не дошли до территории, где начинались казармы рабов, а привели зачем-то сюда. Здесь больше никого и ничего не было, лишь несколько железных толстых скоб вбитых в стены и маленькая дыра в углу потолка, как и в прежней камере. Цепи были не совсем короткие и позволяли сделать по два шага в стороны, чем император и занялся. Он расхаживал вдоль стены, грохоча железом, таскающимся следом. Попытавшись несколько раз вырвать скобы крепко вбитые в стену, но даже не сумев их расшевелить, Амур присел на пол и закрыл глаза. Хотелось уснуть и забыться хоть на время. Голова раскалывалась от противного гула, мучившего в последнее время довольно часто.

Сон пришёл внезапно, будто в один миг отключив сознание и отправив в небытие.