Нас больше нет

Я поворачиваюсь к Давиду лицом. Я сижу на полу, он нависает надо мной. Смотрим друг другу в глаза, и между нами витает неловкость, которой раньше никогда не было. Словно я случайно разгадала все слабые места Леонова и он об этом знает.

— Я обед нам заказал, уже принесли. Ты будешь есть?

Я киваю. Я и в самом деле проголодалась.

— Мне придется отъехать, появились неотложные дела. Сюда уже едут Богдан и Руслан, они тебя отвезут домой.

Вместо радости меня одолевает разочарование. Сама себя понять не могу: пару дней назад желала поменьше с Давидом видеться, а сейчас так спокойно рядом с ним.

— Мне в студию еще нужно. Продлить аренду и картину завершить.

— Сможешь перенести на понедельник?

— Наверное, — пожимаю плечами. — Но я хотела отдать картину Дамиру уже сегодня вечером.

— Ничего с ним не станет, подождет твой Дамир, — сквозь зубы цедит он, вмиг растеряв свою добродушность.

— Он тебе не нравится, — констатирую я.

— А с чего бы ему мне нравится? Я ж не баба, — криво усмехается он, прищурившись. Въелся в меня взглядом, словно прочесть мысли пытается.

— Как человек, Давид. Он не нравится тебе как человек. Почему?

Выдерживаю его взгляд, смотрю с вызовом. Отчего-то хочется, чтобы признался в ревности. Но это не о Давиде. Он скорее рад будет, если меня пристроит в другие руки.

— Он не обязан мне нравиться. Жду тебя в кухне, — резко отвечает он и выходит из спальни.

Все же он ни капли не изменился. Такой же категоричный и вспыльчивый. Если у меня и проскакивала мысль, что между нами может быть что-то более глубокое, чем просто секс, то сейчас я испытываю разочарование и понимаю, что нет. С Давидом связываться — душу наизнанку вывернуть и в сердце нож воткнуть. Поэтому стоит прекратить эти наши ночные свидания непонятного характера и сосредоточиться на другом мужчине.

— Китайская кухня? — усмехаюсь я, когда сажусь за стол.

— Ты разлюбила?

— Нет, просто навеяло ностальгию.

Давид понимающе смотрит на меня. Мы в прошлом часто заказывали суши и лапшу, открывали бутылочку вина и включали какой-нибудь интересный фильм. Это был наш способ расслабиться, провести вместе время, когда Давид не пропадал на работе.

— У них, кажется, порции меньше стали, или мне так кажется? — Давид садится напротив, придвигает ко мне чашку с чаем.

— Не кажется, коробочка с лапшой и в самом деле в два раза меньше теперь.

— Зато цены в два раза выше, — усмехается Леонов и разрывает бумажную упаковку с палочками для еды.

Глава 29. Лера

На дворе поздняя ночь, в доме тишина, все давно спят, а я стою у окна и перекатываю между пальцами не докуренную Давидом сигарету. Мы с ним не виделись после того, как он уехал из квартиры, а меня оставил под присмотром охраны. Я почему-то была уверена, что он придет ко мне этой ночью, но на часах давно за полночь, а я даже не знаю, находится ли он на территории особняка.

Разочарование царапнуло меня острыми когтями и скрылось. Мои желания противоречат доводам разума. Не должна я дрожать от предвкушения нашей встречи, не должна ничего испытывать к нему.

Мне до сих пор больно смотреть на него. Прикосновения приносят непередаваемую муку. А еще я боюсь того дня, когда все закончится и мне можно будет улететь обратно в Лондон и продолжать жить, словно ничего не было. Заново пытаться забыть Леонова, вычеркнуть из жизни, мыслей, даже из снов. Он, словно яд, начал просачиваться под кожу, и если не удалить его вовремя — последствия могут стать необратимыми.

Я засыпаю под утро, когда за окном начало светать и я окончательно поняла, что Давид сегодня не придет.

Спустившись к завтраку, я в удивлении замираю на пороге столовой. Вся семья в сборе, чего раньше я не наблюдала. Отец не сбежал утром по делам, Настя не закрылась в своей комнате.

— Дочь, доброе утро. Присоединяйся к нам, позавтракаем вместе. Кто знает, когда такая возможность еще выпадет. — Он улыбается мне теплой отцовской улыбкой, а мне до сих пор сложно смотреть на него.

Трудно забыть, что он сделал в прошлом. У нас ведь и так натянутые отношения были, а потом я ему доверять начала, почувствовала себя нужным и любимым ребенком и, как всегда, зря на что-то понадеялась. Отец решил меня как можно быстрее пристроить и выдать замуж, взвалив ответственность за меня на чужие плечи.

Ничего не изменилось ни тогда, ни сейчас, поэтому с ним я веду себя отстраненно и холодно.

— Спасибо, я не голодна, но от утреннего кофе не откажусь.

Я занимаю свободное место рядом с Настей и замечаю ее недовольные взгляды, которые она кидает в мою сторону. Еще и так демонстративно отодвигается от меня ближе к Юле. И непонятно, чем я ей не угодила, мы за все время моего пребывания здесь едва несколькими фразами перекинулись.

Отец выглядит взволнованным, расспрашивает у Юры о его успехах, на меня искоса посматривает, но разговор завести не спешит. Я демонстративно игнорирую всех. Единственное, о чем хочется спросить, — где Леонов. У него какое-то особенное поручение, раз второй день пропадает?