Нас больше нет

Давид отстраняется от незнакомки, но ладони с ее поясницы не убирает. Поворачивается ко мне. Вот мне тоже интересно, как он собирается представить ей меня.

— Познакомься, это Лера. Дочь Смоленского, — кратко и информативно. А еще так, словно я деловой партнер, а не бывшая жена.

Глаза девушки расширяются от удивления, она пристально рассматривает меня, словно зверушку в зоопарке.

— Что? У меня третья рука отросла? — спрашиваю грубо, на что получаю осуждающий взгляд от Давида.

— Нет, просто. — Уголки губ девушки ползут вверх, она скрещивает руки на груди, заметно нервничает. — Просто неожиданно как-то. Ты же говорил, что вы не общаетесь после развода. — Она стреляет в него взглядом, с подозрением на него глядя.

Господи, он же всего несколько часов назад чуть не трахнул меня в примерочной, а теперь вот так просто обнимает и улыбается своей… девушке? Жене? Будущей матери его ребенка?

— Не общались. Но сейчас Лера вернулась обратно, а я работаю на Смоленского и забочусь о ее охране. Так что… — разводит он руками.

— Так что ты решил лично позаботиться о ее безопасности, — подхватывает его слова девушка, хитро улыбаясь. — Правильное решение, Леонов.

— Давай без этих женских штучек, Мила. М-м-м, кажется, я чувствую запах шашлыка. Идем, Лер, иначе останемся голодными.

Он хватает меня за руку, а в следующий момент замирает, понимая, что только что сделал. Это получилось как-то на автомате, что ли. Мы оба пялимся на наши переплетенные пальцы, а вокруг словно все перестало существовать. Только сердце грохочет как сумасшедшее.

Секунда. Две. Три. И я не выдерживаю этого контакта. Выдергиваю свою руку из его захвата.

От Милы не скрывается напряжение между нами.

— А вы двое, смотрю, прямо отлично ладите, — фыркает она, поглаживая свой живот.

— Дядя! Дядя! — из дома вылетает маленькое чудо и бросается к Давиду, разряжая обстановку.

Он подхватывает ребенка на руки, поднимает над головой, словно пушинку, и кружит.

Я зависаю. Наблюдаю за ним и девочкой, за тем, как он улыбается ей, как горят его глаза и с какой любовью он смотрит на нее. Передо мной словно совсем другой человек. Такого Давида я ни разу не видела.

Со мной он всегда был сдержан. Если не считать тех моментов, когда мы оказывались обнаженными. А вот таким беззаботным и открытым — ни разу его не помню.

— Как дела, малыш? Никто не обижает? — Целует девочку в лоб, забыв совсем обо мне и Миле.

— Холошо, — она еще совсем плохо разговаривает. Ей с виду года три, не больше. Совсем кроха, но такая красивая, как ангелочек.

Скорее всего, это дочь Милы.

— Прости, Настюх, в этот раз я без подарков, не планировал к вам ехать. Но обещаю исправиться. Как поживают наши котята? Ты присматриваешь за ними?

— Да, — кивает она.

— Это тетя Лера, она моя… подруга. И Каспер — ее кошка. Покажешь ей малышей? — Переводит на меня взгляд, а потом возвращает все свое внимание малышке.

Настя выглядывает из-за плеча Давида, смотрит на меня совсем недружелюбно. Ревнует Давида — понимаю я. Крепче обнимает его за шею.

— Они спят, — сообщает она. — Когда спят, нельзя смотреть на них. И спать они долго будут. До утра.

— Настя, — строгим голосом отчитывает ее мать. — Не будь злюкой, иначе с папой на выходные ни на какую рыбалку не поедешь. — Она забирает ее из рук Давида, говорит что-то еще, но тихо. — А теперь беги к папе и скажи, что у нас гости. — Подталкивает ее к крыльцу, а я вдруг выдыхаю.

Господи, вот же я дуреха. Это, скорее всего, сестра Давида. Он же говорил что-то о ней и о том, что у нее ребенок есть.

Леонов оглядывается на меня, и я понимаю, что все еще стою на месте, в то время как остальные зашли в дом.

Я скрещиваю руки на груди, чувствую здесь себя некомфортно. О таком нужно предупреждать. Смотрю на ворота, но сбежать отсюда было бы странным поступком с моей стороны. Проявлением слабости.

— Это твоя сестра? — спрашиваю у Давида, поравнявшись с ним.

— Жена брата. Но сестра тоже здесь, судя по припаркованному во дворе автомобилю.

Мы оба бросаем взгляд на черный внедорожник с наклейкой «Ребенок на борту». Молчим. Леонову, кажется, тоже не по себе.

— Ясно.

Давид придерживает для меня дверь, и я проскальзываю в дом.

— Если тебе нужно в уборную, она рядом с кухней. Мил, тебе помощь нужна? — обращается к девушке, которая моет в раковине овощи.

— Если Лера никого кухонным ножом не зарежет, то от ее помощи я бы не отказалась, — стоя к нам спиной, отвечает Мила.

— В отличие от Ольки Лера умеет не только колбасу нарезать, но и хорошо готовит, — усмехается он.

От его слов мне отчего-то становится тепло. Надо же, хоть что-то обо мне знает и помнит.

— Тогда не откажусь. А ты к парням иди, там за детьми присмотреть нужно. Они тебя всю неделю ждали. И огурчики отнеси. — Мила вручает ему тарелку и подмигивает.

Я топчусь на месте, не зная, за что взяться. Я вот не люблю, когда на моей кухне хозяйничает кто-то еще. Лучше уж пусть в гостиной ждут или рядом на стуле сидят и развлекают болтовней.

Но Мила не я, она быстро находит мне дело. Достает из холодильника сыр, кладет передо мной на стол нож, доску и командует:

— Нарезай, как нравится.