Нас больше нет

– Да помолчи же ты! – медик, явно выдернутый полковником из постели, был зол. Он заставил женщину лечь обратно, совершенно не церемонясь со своей невольной пациенткой.

Тугая повязка больно давила на рану. Пальцы немели.

– Женя… Женя… Помогите ему… – бессвязно шептала Марина.

– Рот закрой! – Доктор Менгеле раздраженно оторвал кусок белого лейкопластыря и крест-накрест заклеил ей губы. Алексеева застонала, умоляюще взглянула на полковника, стоявшего в стороне. Тот остался спокойно-равнодушным. Ему было все равно, какими методами будет лечить пленницу его врач. Рябушев был уверен, что ее поставят на ноги, поэтому не вмешивался.

Женя такого издевательства стерпеть не мог. Его переполняли негодование и обида: как этот докторишка смеет так обращаться с Мариной? За что он так с ней, разве несчастная мало страдала?

– Прекратите! Ей больно! Товарищ полковник, что же вы молчите?! Сделайте что-нибудь, запретите ему! – крикнул парень. Он забился в оковах, тщетно пытаясь вырваться. Бесконечное отчаяние и бессильная злость плеснули через край, юноше казалось, еще рывок – и он сможет помочь, закрыть собой, спасти, увести ее…

Рябушев с брезгливым интересом взглянул на него, ехидно приподнял бровь.

– Первая юношеская лубофф? – издевательски протянул он.

Женя грязно выругался, глядя своему мучителю прямо в глаза. И тотчас поплатился за это. Андрей Сергеевич недовольно качнул головой, и один из солдат безжалостно ударил юношу кулаком в живот.

У пленника потемнело в глазах, он согнулся, судорожно хватая ртом воздух, хотел что-то сказать, но не смог.

Марина застонала, вновь пытаясь приподняться. В ее глазах были жалость и тоска. Силы покидали женщину, она уже не слышала слов. Кажется, парень что-то сказал, снова послышался глухой удар и крик боли.

Часовые подняли носилки, и они мерно закачались в такт шагам. В голове гулко стучало. Наконец, измученное сознание померкло, и Марина погрузилась в спасительную темноту.

* * *

Месяц назад. Ноябрь 2033

Женя проснулся от холода, резко сел и замер, пытаясь понять, где он находится. В подвале было темно и тихо. Резина костюма химзащиты задубела, пальцы на руках были белыми и страшными. Чужими.

– Мать твою… – тихо выговорил парень. Губы не слушались.

Он попытался подняться, но замерзшее тело отказалось повиноваться. Разведчик упал, громко выругался. Эхо гулко заплясало под сводами подвала, повторяя ругательство сотней призрачных голосов. Стало жутко, запоздалый страх нахлынул волной невольной паники. Парень тяжело дышал, успокаиваясь.

– Ни фига себе я камикадзе… – устало укорил себя Женя. Вслух, только вслух, так проще, так не страшно, испуганный мальчишеский голос разгонял мрачные тени.

Слова возвращали к реальности, вытесняя остатки сна.

Юноша наконец поднялся, опираясь на стену. Нервный луч фонаря в дрожащих руках заметался по подвалу. Никого. Тишина, только откуда-то убаюкивающе капает вода.

– И куда дальше? – сам с собой говорил разведчик, медленно пробираясь к выходу. – Отряд я потерял, горе-командир, сумку тоже, патронов – на десять выстрелов, жрать хочется и чуть не замерз тут насмерть.

Впереди показалась лестница наверх. Женя передернул затвор, осторожно шагнул на стертые ступени, высветил фонариком путь. Судьба вновь оказалась благосклонна к нему, ночные мутанты обошли стороной заброшенный торговый центр, путь был свободен.

На поверхности было снежно и тихо. Метель прекратилась, луна подмигивала сквозь пелену облаков, освещала остовы домов и застывшие громады поездов.

Парень стоял у входа в торговый центр и размышлял. Больше всего на свете сейчас ему хотелось свернуться калачиком у стены и не просыпаться, избавиться от холода, сводившего внутренности, а дальше – будь что будет. Руки ломило, каждый шаг сопровождался ноющей болью.

– Повезло мне, идиоту, – горько шептал Женя, оглядываясь вокруг. – Всех потерял, а сам живой. Повезло, что морозы не ударили, а то нашли бы меня там по весне, на первой ярмарке, окоченевшего и синего. Повезло, что никакая тварь не заползла, пока я дрых позорно. Сутки проспал, надо же. И живой, до сих пор живой! Знак это, что ли? Надо возвращаться.

Перед глазами встало лицо отца. Презрительное, с сомкнутыми в линию губами. «Твой друг украл дневник. Из-за тебя, Евгений! Мне стыдно, что ты провалил задание, потерял всех товарищей! Как мне после этого смотреть тебе в глаза! Я доверил тебе отряд, думал, что ты – настоящий разведчик, который выполнит любое мое поручение! Увы, это не так. Я отправляю тебя на ферму, будешь за курами убирать!» – прозвучал в сознании строгий голос командира бункера. А рядом мелькало подхалимски-сладкое лицо Светы, кивающей и поддакивающей отцу.

– Ну уж нет! Лучше сдохнуть, чем так! – сквозь зубы выговорил парень. Юношеский максимализм взял верх над благоразумием, погнал юного разведчика на подвиги.

Женя медленно пошел вперед, держа наготове автомат. Места начинались незнакомые, здесь разведчики из бункера автоконструкторов бывали очень редко.