Нарушим все запреты

Он прижался губами к ее плечу, а потом провел ими по изгибу ее изящной шейки, лизнув языком жилку у ее основания. Желание оглушающим барабанным боем пульсировало в его теле. Он открыл рот, поцеловал нежную кожу Натали, а потом погрузил зубы в эту податливую плоть, слегка покусывая ее, отчего Натали начала изгибаться в его руках. Она буквально втиснулась в него, словно хотела забраться ему под кожу. Массимо наслаждался ее вкусом, сладким и одновременно соленым. Он взял ее за затылок и заставил посмотреть на него. Ее глаза были затуманены страстью, волосы спутаны, а грудь, с выбивавшимися из‑под тонкой ткани сосками, тяжело вздымалась.

- Ты уверена, что хочешь этого, радость моя? - цепляясь за остатки благоразумия, спросил он.

- Массимо, из всего, что происходит между нами, это единственное, в чем я уверена на все сто процентов.

Притянув ее к себе, Массимо набросился на ее рот, словно утопающий человек, а потом начал кружиться с ней, пока она не оказалась прижатой спиной к стене.

Натали застонала, и в том, как она отвечала на его поцелуй, было столько искренности, страсти и невинности - всего того, что сводило его с ума, - что его кровь буквально забурлила.

- Все, что угодно, Массимо. Сегодня вечером для тебя все, что угодно, - прошептала она, куснув его за нижнюю губу.

Массимо пронзила боль, превратившаяся затем в чистое наслаждение, и он глухо зарычал, когда Натали провела языком по тому месту, которое укусила.

Он лизнул и куснул ее нижнюю губу перед тем, как погрузить свой язык в ее рот. Судя по тому, как Натали отвечала на его ласки, она оказалась весьма смышленой ученицей. Массимо лихорадочно водил ладонями по ее телу, сжимал ее ягодицы, бедра, изучал каждую впадинку и изгиб, исследовал очертания ее спины, а потом снова возвращался к ягодицам.

Он оставил влажный след своих губ на ее щеке и шее, а потом снова лизнул пульсирующую жилку и слегка пососал ее. Он был грубым, грубее, чем с другими женщинами во время первой близости, грубее, чем следовало с женщиной, которая так храбро призналась, что поцелуй с ним был первым в ее жизни.

Сдавленные вздохи Натали направляли его, помогая начертить карту ее тела, чтобы он мог свести ее с ума так же, как она сводила его. Массимо сунул руку в разрез ее платья и обхватил ее ягодицы, и она тихо застонала. Затем он обнажил ее грудь, игравшую с ним в прятки на протяжении целого вечера, и Натали задрожала в его объятиях. Она запустила свои пальчики в его волосы и потянула его к себе, когда он провел большим пальцем по ее набухшему соску. Потом он склонился над ним и лизнул его, и Натали вся выгнулась и прижалась животом к его отяжелевшей плоти. Массимо начал обводить языком этот крошечный розовый бугорок, и с ее губ слетел стон наслаждения, показавшийся музыкой для его ушей.

Натали пылко отвечала на его ласки, но когда он убрал руку от ее округлой ягодицы, которая так идеально помещалась в его ладони, и потянул за полоску ее стрингов, она застыла.

- Массимо? - выдохнула Натали, и в ее затуманенных желанием глазах промелькнуло сомнение.

Тогда он сунул руку ей между ног, и ему показалось, что его ударило электрическим током. Боже правый, он не мог вспомнить, когда переживал подобное возбуждение. Массимо снова прильнул к губам Натали, на этот раз нежно, медленно, позволяя их ртам настроиться на ту мелодию, которой требовали их тела, желая, чтобы она доверилась ему. Он погружал язык в ее рот в таком же ритме, в котором нуждалась его возбужденная плоть.

- Радость моя, ты такая чувственная. Я хочу целовать, лизать и трогать тебя везде.

- Здесь? - вдруг засмущалась она. - Может, нам лучше поехать домой?

Он улыбнулся в ответ. Натали, с припухшими от поцелуев губами, размазанной помадой, расширенными зрачками и спутанными волосами, представляла собой зрелище, которое он никогда не забудет. И этот ее вид вдруг пробудил в нем тот самый собственнический инстинкт. Массимо представил, что какой‑то другой мужчина мог оказаться на его месте, видеть ее в таком состоянии, делить с ней эту близость, быть тем, кому она дарит свои улыбки, радость, для кого работают ее гениальные серые клеточки…

Господи, да что с ним творится?

- Массимо? - мягко толкнула его Натали, а потом жадно прильнула к его губам.

- Подожди, Натали. - Массимо уже решил, что она будет принадлежать ему, и только ему. - Я не могу тра… - Он запнулся, обуздывая свою речь.

В другой раз, в другой вечер, когда он покажет ей, что может произойти между ними, когда она будет наслаждаться их страстью, когда поймет, что не может жить без него внутри себя, снова и снова, когда осознает свою власть над ним, тогда он не будет сдерживаться в выражениях. Тогда он будет использовать самые непристойные слова, чтобы описать, как он овладеет ею, а потом превращать их в реальность.

Но пока он считал ее доверие слишком большим подарком, который собирался ценить превыше всего остального.