Народ, или Когда-то мы были дельфинами

«Маленький краб-отшельник. Здесь ты не найдёшь себе раковину. Ты направляешься в открытое море».

Есть вещи, которые бывают, и те, которые не бывают, подумал Мау и почувствовал, что под ним открылась глубина. Сквозь волны над головой ярко светило солнце, но внизу всё было зелёное, и эта зелень постепенно переходила в чёрный цвет. Вон Атаба. Он висит в солнечных лучах и не двигается. Кровь кольцами расходится в воде вокруг него, как дым от медленно горящего костра.

Тень закрыла солнце — над головой мелькнул серый силуэт.

Это было каноэ. Мау схватил тело жреца. Появился Пилу в облаке пузырей. Он на что-то лихорадочно указывал.

Мау повернулся туда и увидел акулу. Она уже нарезала круги. Акула была маленькая, но когда в воде кровь, любая акула слишком велика. А эта, казалось, заполнила собой весь мир Мау.

Он сунул Пилу тело старика, не сводя глаз с акулы. Она проплыла мимо — он взглянул в её безумный закатившийся глаз. Мау начал слегка бултыхаться, чтобы акула не отвлекалась от него, и не останавливался, пока над головой не закачалась лодка — это Атабу втащили туда во второй раз.

Он видел: акула бросится на него после второго круга. И…

…и вдруг ему стало всё равно. Вот мир, весь мир, молчаливый шар мягкого голубого света, и акула, и Мау — без ножа. Маленький шарик пространства без времени.

Мау медленно поплыл по направлению к рыбе. Кажется, её это обеспокоило.

Мысли приходили медленно и спокойно, без страха. Пилу и Атаба уже не в воде, и это главное.

Старик Науи сказал: «Если на тебя нападает акула, ты уже мёртв, а когда ты мёртв, любой способ стоит того, чтобы его попробовать».

Мау тихо поднялся на поверхность и глотнул воздуха. Когда он снова опустился в глубину, акула повернула и стала приближаться, разрезая воду.

Стой… Мау медленно работал ногами, акула приближалась, серая, как Локаха. У него только один шанс. В любой момент явятся другие акулы, но на залитой светом арене секунды проходили медленно.

Вот оно…

Стоп. Вот сейчас. «Да не будет», — сказал себе Мау и выбросил весь запас воздуха в одном крике.

Акула отскочила, словно ударившись головой о камень, и Мау не стал ждать, пока она вернётся. Он мигом развернулся в воде и помчался к каноэ изо всех сил, стараясь двигаться как можно быстрее и при этом поднимать как можно меньше брызг. Когда братья втаскивали его на борт, акула проплыла под ними.

— Ты её отогнал! — воскликнул Пилу, втаскивая его в лодку. — Ты закричал на неё, и она повернулась и бежала!

«Потому что старый Науи был прав, — подумал Мау. — Акулы не любят шума, а под водой он кажется громче; всё равно что кричать, главное — кричать громко!»

Наверное, будь акула по-настоящему голодная, ему пришлось бы плохо. Но метод сработал! Ты жив — о чём ещё говорить?

Рассказать ли им? Даже Мило смотрел на него с уважением. Мау не смог бы сформулировать это словами, но он чувствовал, что быть загадочным и немного опасным ему сейчас очень полезно. И они никогда не узнают, что по дороге к каноэ он обмочился, а это с точки зрения акул, пожалуй, ещё хуже крови в воде. Но ведь акула никому не расскажет. Он огляделся, подозревая, что увидит дельфина, ожидающего, что ему швырнут рыбу. И это будет очень… правильно. Но дельфина не было.

— Она меня испугалась, — сказал он. — Может быть, это мой демон её напугал.

— Ух ты! — сказал Пилу.

— Когда вернёмся, напомни мне, что я должен Науи рыбу. — Он посмотрел на другой конец лодки, где мешком лежал Атаба. — Как он?

— Его побило о коралл, но жить будет, — сказал Мило.

Он вопросительно взглянул на Мауи, словно хотел добавить «если ты не возражаешь». Но вместо этого спросил:

— Кто такой Науи? Новый бог?

— Нет. Лучше бога. Хороший человек.

Теперь Мау почувствовал, что замёрз. В синем пузыре казалось очень тепло. Мау хотел задрожать, но нельзя было, чтобы они это увидели. Он хотел лечь, но на это не было времени. Он хотел вернуться, выяснить…

«Дедушки! — воззвал он про себя. — Скажите мне, что делать! Я не знаю песнопений, я не знаю песен, но хотя бы раз помогите! Мне нужна карта мира! Мне нужна карта!»

Ответа не было. Может быть, они просто устали. Но не могли же они устать сильнее, чем он! Насколько утомительно быть мёртвым? Мертвецам разрешается хотя бы прилечь.

— Мау? — пророкотал Мило у него за спиной. — Что происходит? Почему жрец хотел разбить священные камни?

Сейчас не время отвечать «я не знаю». Братья смотрели на него голодными, умоляющими глазами, как собаки, ожидающие еды. Они требовали ответа. Неплохо, если это будет правильный ответ, но если правильного дать нельзя, тогда любой сойдёт, лишь бы мы перестали беспокоиться… И вдруг его осенило.

Так вот что такое боги! Они — первый подходящий ответ! Потому что нужно добывать еду, рожать детей, жить жизнь — на большие, сложные, тревожащие ответы нету времени! Нам нужен простой ответ, чтобы не приходилось думать; потому что, стоит начать думать, и можно наткнуться на ответы, не подходящие к миру, каким он нам нужен.

Так что я могу им сказать?

— По-моему, он думает, что они на самом деле не священные, — выдавил Мау.