Наркоза не будет!

Коша была во сне. Там было мерцающее пиритовыми блестками маленькое круглое небо. Потом она догадалась, что спит, но не проснулась. Снова поднесла руки к лицу. Это было странно — руки были невесомы, но двигать ими было почти невозможно, потому что мышц никаких не было. Нужно было просто знать, что они должны быть там-то, и тогда они начинали ватно слушаться воли. Ее обрадовал первый успех. Разглядев с удивлением собственные пальцы, которые высвечивали сиренево- пиритовыми отблесками, Коша решила. что надо попробовать следующее. Она с трудом оторвала от подушки голову и начала вставать. Довольно успешно уселась на диване. Но вот встать на ноги оказалось куда труднее. Ее тут же швырнуло в сторону, и с неуклюжестью пьянчуги она рухнула кубарем на пол. Пол был твердым, но боли не причинил. Просто масса тела об него слегка сплющилась. Карабкаясь по дивану, Коша поднялась на ноги. Она поняла, что опаснее всего повороты — на них разносит. Почему- то захотелось пойти в ванну и посмотреть на себя в зеркало. Добралась. Как — не понятно. В ванной уселась на край и стала смотреть себе в лицо. Поразили глаза — они были черными воронками, которые всасывали в себя пространство как пылесосы. Кошу потянуло туда сквозняком и уже у самого стекла она догадалась, что нужно отвести взгляд — иначе пропадет туда.

Внезапно охватила усталость. Как-то само собой оказалось, что она уже сидит на кровати. Опустилась на спину и куда-то полетела с невообразимым ускорением, мышцы на лице стали вибрировать и сползли вниз бульдожьими брылями. Навстречу стремительно надвигалась голубоватая стена света. Откуда-то Коша знала, что пропадет там навсегда. От страха проснулась.

Мышцы дрожали, Коша нашла себя на кровати. Поднялась на слабых ногах и, рассеянно оглядываясь, решила, что надо выбраться из дому.

Муся так и не появилась. Хотелось жрать. Полтинник, который подкинул Роня, кончился еще вчера вечером. Коша вздохнула. Холсты подсыхали, готовые на продажу. Да только кому они нужны?

Она одела старые черные джинсы и с удовольствием отметила, что отсутствие денег пошло на пользу ее фигуре — штаны пришлось затянуть ремнем. Против обыкновения она заправила футболку внутрь.

Что делать? Зыскин говорил, что люди тормозят больше, чем звери. Что собака, которую три раза долбанут током без положительного подкрепления, никогда не подставится в четвертый раз. А подкрепление для собаки — жранина. И только. Не надо собаке ни картин, ни музыки, ни фильмов. Собака — здоровое психически сущетво. Она знает, чего она хочет. Она хочет жрать. Ну в крайнем случае потрахаться. И все!

Но люди-то не собаки! Они, бывает, отказываются и от «жрать» и от «трахаться» ради… Ради чего? Вот узнать бы, ради чего стоит это делать! Тогда будет проще.

Так Коша доплелась до Зыскинского бара и вошла, надеясь узнать что-нибудь про Мусю. Номер теткиного телефона как-то вылетел из головы за ненадобностью, а другого способа никакого не было.

Бар было абсолютно пустым. Одинокий бармен лениво созерцал видак вывешенный над барной стойкой. Он скользнул по Кошиной фигуре тренированным взглядом и снова отвернулся к ящику. Коша заползла за самый дальний столик так, чтобы видеть всех, кто вошел бы в дверь.