Наркопьянь

 - Вот вам, парни, - протянул он деньги, - извините, не все отработали, так что меньше обещанного.

 - И на том спасибо, - буркнул Псих, - здоровье дороже.

 Макс его не услышал или сделал вид, что не слышит. Из стана алкашей раздался возглас:

 - А нам?

 Макс бросил суровый взгляд в их сторону, и бунт был подавлен, так и не начавшись. Алкашам оставалось ждать субботы.

 - Ладно, мы тогда пошли, - сказал я Максу.

 - Давайте, - вновь татуированная лапа разрезала воздух и сжала мою пятерню.

 - А помыться у вас здесь можно? – Псих стянул с себя грязную футболку, промокшую от пота.

 - На проходной у сторожа воды спросите, - и Макс пошел к грузовику.

 Мы вышли за проходную, кое-как почистившись и сжимая заветные деньги. Немного. Пятьсот рублей на троих. Но, учитывая то, что они были единственными, в общем-то, неплохо. Тем более, после окончания мясной эпопеи оптимизма все ж прибавилось.

 - Давно я так не убивался, - пробормотал Псих.

 - Давайте-ка сваливать отсюда по-быстрому, - ответил я на его реплику, - а то что-то окружающая обстановка меня после всего этого малость накаляет.

 - Каторга, - Псих зашагал к остановке автобуса. Мы с Ботаником следом.

 Доехали до Площади Восстания. Всю дорогу я ощущал, как разрушается мое тело, – словно какая-та страшная сила рвала его изнутри. Это было невыносимо.

 - Я бы чего-нибудь поел, - сказал первым делом Псих, когда мы вышли из автобуса.

 - Угу, - Ботаник засопел носом, будто уже хлебал суп, запивая его холодным пивом.

 Деньги – безусловно, самое противоречивое изобретение человечества. Никогда не знаешь, что с ними делать: купить на них что-то или вложить их во что-то или же просто дать их взаймы какой-нибудь неблагодарной скотине, которая потом будет скрываться от тебя, а при встрече отшивать словами типа, извини, чувак, у меня зарплата только на следующей неделе и тому подобное. Поэтому я предпочитаю поступать с деньгами единственным известным мне разумным способом: пропивать их. А если нет своих денег, нужно пропивать чужие. 

 Но пропить не получилось ни свои, ни чужие. Денег на выпивку попросту не хватило. В кафе, в которое нас привел Псих, уверяя, что дешевле, чем там, просто не бывает, мы взяли себе по жидкому супчику, в котором плавало что-то непонятное и неприятное, и по овощному салату, плюс купили сигарет. Осталось рублей двадцать. Вот и вся наша выручка за сегодня. Зато впервые за три дня в моем желудке приятно забулькала пища.

 Когда мы вновь очутились на улице, солнце садилось за дома. Жестокое летнее солнце, заставлявшее наши тела трепетать. В воздухе разлилась вечерняя прохлада. Чувствовалось приближение ночи. Денег не было – и черт с ними. Похмелье отпустило, но в мышцах нарождалась саднящая боль усталости.

 - Славно поработали, - после еды Псих ощутимо повеселел.

 - Может, завтра еще съездим? – я искоса посмотрел на него.

 - Да ну тебя знаешь куда!

 Я не стал уточнять, куда именно. Хватило с меня сегодняшней работы. По самое не хочу. Мы побрели по проспекту. Все молчали. Я посмотрел на сосредоточенные лица Ботаника и Психа. Не знаю, может, я ошибаюсь, но что-то в них было такое. Возвышенное что ли. Словно мы втроем сегодня сбежали из ада, и нас теперь ждали райские кущи. Мы просто шли, пиная попадавшиеся под ноги камешки. А город шептал нам вслед сонным голосом; красный диск солнца, сверкнув напоследок, лез в проем чьего-то чердака.

***

 Одна девушка сказала мне, что ей нравится мой член. Я ответил, что не надо льстить, я все равно его ей не подарю. Ни при каких раскладах.

Немного спида, немного секса и много-много обстоятельств.

«За что люблю я разгильдяев,

 блаженных духом, как тюлень,

 что нет меж ними негодяев

 и делать пакости им лень».

Игорь Губерман

 Проблемы имеют свойство рождаться на пустом месте, как, впрочем, и решаться сами собой. Возможно, нужно меньше о них думать. В конце концов, все, что нас окружает, - сплошная суета сует. Вполне вероятно, что мы слишком доверяем тем, кто не доверяет самим себе. В моем случае я имею в виду себя. Так что откинемся в спинках кресел и полетим навстречу пропасти.

 Что я, собственно говоря, и делал эти несколько дней. Одно веселье – и ничего больше. Жаль, что сила любого веселья всегда прямо пропорциональна силе упадка после него. Ну да ладно.

 Мы с Философом сидели и сосали пиво в парке. Хороший летний денек догорал, отдавая нам свои последние лучи. Попить пива вечером на исходе лета – это как заиметь кучу денег, молоденьких девчонок и прочих благ на исходе жизни. И не важно, во сколько лет этот исход случится. Неминуемо мы к нему примчимся.

 Что-то в таком духе мне грузил Философ. Впрочем, я был с ним согласен. Не торопись умирать, спеша в объятия смерти.